Избранные труды (сборник)

«Шарахание» в судебной практике – от чрезмерно широкой передачи дел о преступлениях на рассмотрение общественности до неопределенного сужения такой передачи – приводило в 1961–1963 гг. к колебаниям судимости за преступления. Эти колебания не отражали реальной картины движения преступности, то занижая, то завышая данные о ней. Так, например, в Армянской ССР в 1960 г. было передано на перевоспитание общественности 13 % осужденных, а в 1961 г. – 2,9 %. В 1961 г. судами по Союзу было отклонено 59,2 % ходатайств общественности о передаче им виновных на перевоспитание[1157], в 1966 г. – 34,5 % ходатайств[1158].

Различия в динамике преступности можно наблюдать в территориальном отношении. Так, например, коэффициент преступности в целом и по большинству основных преступлений в РСФСР выше, чем в СССР в целом. В свою очередь в РСФСР есть области и районы, где преступность снижается меньше, чем на остальной территории республики, и даже растет[1159].

Помимо общих причин и условий, вызвавших изменения в кривой преступности, у разных преступлений есть свои особые причины и условия, способствующие их росту. Например, рост бандитизма и вооруженного разбоя в 1945–1947 гг. был связан со специфическими условиями послевоенного времени, когда у населения осело значительное количество трофейного оружия, чем и воспользовались отдельные антиобщественные элементы в своих преступных целях. Вспышки фальшивомонетничества чаще всего следуют за денежными реформами. Росту нарушений правил о валютных операциях способствует большой приток иностранных денег в страну в связи с расширением международного туризма (1,25 млн иностранцев в год посещает СССР в качестве туристов).

Представляет интерес сопоставление состояния структуры и динамики современной и дореволюционной преступности. Такое сопоставление, к сожалению, может носить только самый общий характер, ибо многие показатели несопоставимы. Например, отсутствует статистический учет в дореволюционной уголовной статистике такого распространенного ныне преступления, как хулиганство. Мировые суды, рассматривавшие до 90 % всех уголовных дел, дава ли статистические сведения лишь по тем преступлениям, которые карались только тюремным заключением. Несовершеннолетними преступниками считались подростки лишь в возрасте до 17 лет. Известно, что именно на возраст от 17 до 18 лет приходится наибольшее количество несовершеннолетних преступников. Низкой была раскрываемость преступлений в царской России. Большие «ножницы» существовали между реальной и даже раскрытой преступностью и судимостью. Например, по данным крупнейшего дореволюционного статистика Тарковского, на 100 возникших уголовных дел в общих судах приходилось лишь 30 осужденных, а по мировым судам – менее 15[1160].

По состоянию преступность отличалась высоким уровнем. Так, только по делам, оконченным судебным следствием, за 1889–1893 гг. их было 657 723. Эта цифра с учетом сказанного должна быть увеличена в 5–6 раз (около 4 млн преступлений и уголовных проступков в год).

По своей структуре эта преступность выглядела так:

I. Кражи и святотатство 177 687 дел

II. Телесные повреждения 99 265»

III. Истребление имущества 57 330»

IV. Оскорбления 48 445»

V. Преступления против нравственности 46 950»

VI. Насильственное похищение имущества 37 366»

VII. Преступления против порядка управления 25 855»

VIII. Подлоги, присвоение, мошенничество 22 218»

IX. Служебные преступления 18 866»

X. Бродяжничество и нарушение спокойствия 16 258»

XI. Лжесвидетельства 1413»

XII. Религиозные преступления 5737 » Остальные преступления 25 029» Итого: 657 723[1161]»

К сожалению, мы лишены возможности сравнивать такое самое распространенное ныне преступление, как хулиганство. Можно лишь по уровню алкоголизма и неграмотности косвенно судить о высоком уровне этого преступления в царской России с ее дикими нравами купечества, анархизмом деклассированных элементов и некоторыми отрицательными сторонами быта крестьянской (⅔ населения) России.

В первом пятилетии XX века на душу населения приходилось 0,51 ведра 40°-ной водки, в 1909–1913 гг. эта цифра поднялась до 0,57, а в 1913 г. – до 0,62 ведра[1162].

По переписи 1897 г., в царской России 73,6 % населения в возрасте от 9 до 49 лет было неграмотно[1163].

Удельный вес судимости несовершеннолетних (до 17 лет) в 1916 г. составил 7,3 % (только по мировым судам). С 1911 по 1916 г. численность несовершеннолетних преступников удвоилась[1164].

½ осужденных общими судами и ⅖ осужденных мировыми судами совершили преступления в группах.

Удельный вес только однородного и специального рецидива преступлений, которые учитывались официальной судебной статистикой[1165], с 1874 по 1893 г. колебался в пределах 18–23 %[1166].

В структуре рецидивной преступности обращает на себя внимание большой удельный вес судимости за кражу (51,6 %), за разбой и грабеж (28,8 %), за преступления против порядка управления (19,4 %).