Избранные творения

После свидетельства о красоте невесты, друзья Жениховы, уготовители чистаго брачнаго чертога, невестоводители непорочной невесты, показывают ей красоту царскаго одра, чтобы тем паче привести невесту в вожделение Божественнаго и пречистаго сожительства с Царем. Вот описание царскаго одра, на который указывая невесте, представляют ея взору изображаемое в слове; ибо говорят: се одр Соломонь, шестьдесят сильных окрест его от сильных Израилевых, вси имуще оружия, научены на брань: муж, оружие его на бедре его, от ужаса в нощех (Песн. 3, 7–8). Что сего сказания об одре нет в истории, ясно будет всякому из повествуемаго о Соломоне в смысле плотском. Слово со всею точностию описало его дворец, трапезу и прочий образ жизни в продолжение царствования, но об одре не сказало ничего новаго и особеннаго; почему по всей необходимости должно не останавливаться в толковании на букве, но при тщательнейшем некоем наблюдении, отступив мыслию от вещественнаго значения выражений, обратить речь к духовному обзору. Ибо какое украшение для брачнаго одра составят шестьдесят оруженосцев, у которых все сведения — военные страхи, а наряд — примкнутое при теле оружие и окружающий их ночный ужас? Писание словом ужас, какой, как говорит оно, бываеть при сих оруженосцах, указывает на изступленную боязнь, происходящую от каких–то ночных страхований. Посему всячески должно отыскать в сих речениях какий–либо смысл, сообразный с обозренным прежде. Какой же это смысл? Кажется, что Божественная красота имееть в страшном достолюбезное, делающееся видимым по противоположности красоте телесной: ибо в телесной красоте влечеть к вожделению, что приятно и усладительно на взгляд и далеко от всякаго страшнаго и раздраженнаго расположения, а оная пречистая красота есть страшное и изумляющее мужество. Поелику страстное и нечистое вожделение телесное, имеющее себе место в плотских членах, как разбойничье какое скопище, строит козни уму, и, уловив его в свою волю, нередко отводит в плен, а это враждебно Богу, потому что, как говорит Апостол, мудрование плотское вражда на Бога (Рим. 8, 7), то следует любви Божественной происходить от противоположнаго телесному вожделению, так что, если последним правят во всем вольность, изнеженность и прихотливая роскошь, то устрашающее и изумляющее там мужество делается пищею Божественной любви. Ибо когда мужественное раздражение приведет в ужас и обратит в бегство засаду сластолюбия, тогда откроется чистая красота души, неоскверняемая никакою страстию телеснаго вожделения. Посему–то брачный одр Царя по необходимости окружается оруженосцами, которых опытность в военном деле и готовый при бедре меч производять ужас и изумление в омраченных помыслах, подстерегающих ночью и во мраце состреляющих правыя сердцем (Псал. 10, 2).

А что вооружение остеняющих собою одр истребительно для нечистых удовольствий, это сделается явным из описания, в котором слово говорит: вси научени на брань: муж, оружие его на бедре его (Песн. 3, 8). Ибо действительно, имея при бедре привешенный меч, знающим можно, как надлежит, вести брань с плотию и кровию. Да и не несведущий в понятиях и загадочных речениях Писания по упоминанию о бедре понимает, конечно, означаемое, а именно, что меч есть Слово. Посему, кто препоясан сим страшным оружием (разумею меч целомудрия), тот достолюбезен для нетленнаго одра, есть один от сильных Израилевых, и достоин быть включенным в список шестидесяти.