Избранные творения

С точностию вникни в предлагаемое обозрению слово, выразумев наперед то, что чувственное изображение в слове есть брачный чертог, и что брачное некое учреждение представляет обозрению такие предметы, любомудрие о которых, значения сих понятий перелагая в нечто чистое и невещественное, посредством представляемаго ими, излагаеть догматы, загадочным смыслом того, что делается при сем, воспользовавшись также к уяснению раскрываемаго учения. Посему, так как слово душу представило невестою, от всего же сердца, оть всей души и всею силою любимый ею Бог именуется Женихом; то в следствие сего душа, пришедши, как думала, на самую вершину уповаемаго, и помыслив о себе, что уже в самом тесном единении с Возлюбленным, совершенное приобщение блага именует ложем, и нощию называеть время тмы, именем же ночи указывает на созерцание невидимаго, подобно тому, как созерцал Моисей, быв во мраке, идеже бяше Бог (Исх. 20, 21), как говорить Пророк, положивый тму закров Свой, окрест Его (Псал. 17, 12). В сию–то тму поставленная душа научается тогда, что оть достижения совершенства она столько же далека, как и не приступавшие еще к началу; ибо говорит: как сподобившаяся совершенства, уже как бы на ложе каком упокоеваясь в постижении познаннаго, когда, оставив чувствилища, пребывала я внутри невидимаго, когда объята была Божественною нощию, ища Сокровеннаго во мраке, тогда, хотя имела я любовь к Возлюбленному, но это Любимое мною улетало из объятия помыслов. Искала я Его на ложи моем в нощех, чтобы познать, какая Его сущность, откуда ведет начало, чем оканчивает, в чем Его бытие, но не обретох Его (Песн. 3, 1), звала Его по имени, какое только можно мне было изобрести имя для Неименуемаго, но не было имени, значение котораго касалось бы Искомаго. Ибо как званием по имени мог быть обретен, Кто паче всякаго имене (Флп. 2, 9)? Посему–то говорить невеста: воззвах Его, и не послуша мене (Песн. 3, 1). Тогда познала я, что великолепию, славе и святыне Его нет конца. Посему–то снова востает и озираеть мыслию духовное и премирное естество, которое именует градом. Вот, — говорит, — Начала, Господства и поставленные для Властей Престолы (это торжество небесных, (Евр. 12, 23), которое именует она торжищем, это необъятное числом множество, которое означает именем стогн), не найдется ли между ними Любимое? Посему невеста, разыскивая, обошла весь ангельский чин, и когда в обретенных благах не увидела Искомаго, так стала разсуждать сама с собою: не постижимо ли хотя для Ангелов Любимое мною? и говорить им: не видесте ли хотя вы, Егоже возлюби душа моя? (Песн. 3, 3) Поелику же молчали на такой вопрос, и молчанием показали, что и для них непостижимо Искомое ею, то, когда пытливым умом обошла весь оный премирный град, и от духовных и безплотных сушеств не узнала Желаннаго, тогда, оставив все обретаемое, таким образом, признала Искомое по одной непостижимости того, что Оно такое; потому что в сем Познаваемом всякий постижимый признак служит для ищущих препятствием к обретению. Посему говорит: мало егда преидох от них (Песн. 3, 4), оставив всю тварь, и прошедши все умопредставляемое в твари, миновав всякий доступный путь, верою обретох Любимое, и уже не выпущу из объятия веры Обретеннаго, держась Его, пока не будет внутри чертога моего. А чертог, без сомнения есть сердце, которое тогда делается вместительным для Божественнаго вселения, когда возвращается в состояние, в каком было первоначально при образовании своем заченшею. И, конечно, кто под именем матери будет разуметь первую причину нашего устроения, тот не погрешить. Но время Божественныя вещания снова предложить в буквальном их чтении, чтобы речения сии применить к обозрнному.