Избранные творения в двух томах. Том 1

Нестяжание и отречение от мира есть необходимое условие к достижению совершенства. Ум и сердце должны быть всецело устремлены к Богу; все препятствия, все поводы к развлечению должны быть устранены; всяк от вас, сказал Господь, иже не отречется всего своего имения, не может быть Мой ученик ²⁷⁰. Упование на тленное имущество должно быть заменено упованием на Бога, а самое имущество – обетованием Бога, Который сказал: не пецытися глаголюще: что ямы, или что пием, или чим одеждемся? Всех бо сих языцы ищут: весть бо Отец ваш Небесный, яко требуете сих всех. Ищите же прежде Царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам ²⁷¹. Посреди всех лишений, посреди трудного положения, в которое повидимому приводит себя христианин, отказавшийся от имения и от всех преимуществ, доставляемых миром, он, содействующею ему Божию благодатию, поставляется в самое удовлетворительное положение, какого мир никогда не может дать своим служителям. Это положение изображено святым апостолом Павлом так: Во всем представляюще себе якоже Божия слуги, в терпении мнозе, в скорбех, в бедах, в теснотах, в ранах, в темницах, в нестроениих, в трудех, во бдениих, в пощениих, во очищении, в разуме, в долготерпении, в благости, в Дусе Святе, в любви нелицемерне, в словеси истины, в силе Божией, оружии правды десными и шуими славою и безчестием, гаждением и благохвалением: яко лестцы, и истинни: яко незнаеми, и познаваеми: яко умирающе, и се, живы есмы: яко наказуеми, а не умерщвляеми: яко скорбяще, присно же радующеся: яко нищи, а многи богатяще: яко ничтоже имуще, а вся содержаще ²⁷². В таком положении были все святые апостолы, все оставившие и шедшие вслед Господа ²⁷³. Они не имели вещественного имущества, но всему миру, утопавшему в погибели, доставили неоцененное духовное богатство – богопознание и спасение. Они не имели вещественного имущества но вселенная им принадлежала: во всякий город, во всякое селение, куда они ни приходили, приготовлены им были Промыслом Божиим и помещение, и содержание, и елицы из уверовавших во Христа господие селом или домовом бяху, продающе приношаху цены продаемых и полагаху при ногах Апостол ²⁷⁴. В таком положении были все святые мученики. Пред вступлением в подвиг обыкновенно они давали свободу рабам, а имущество раздавали нищим ²⁷⁵. Разорвав все связи с миром, они совлекали с себя самую одежду – тело, в беззакониях зачатую, облекались в одежду Святаго Духа, в Самого Господа нашего Иисуса Христа, претворяли свою одежду – тело, из плотской в духовную, из тленной в нетленную, из греховной в святую, из земной в небесную. Страдания святых мучеников имели особенный характер: они страдали не как чада ветхого Адама – как члены Христа. Святая мученица Фелицитата была беременною в то время, как ее, за твердое исповедание веры, заключили в мрачную и душную темницу. В темнице она разрешилась. Во время родов, которые были трудны, Фелицитата не могла удерживаться от воплей. По этому поводу один из тюремных стражей сказал ей: «Ты так кричишь теперь; что ж с тобою будет, когда тебя предадут зверям на снедение?» Она отвечала: «Теперь страдаю я; но тогда Другой во мне будет страдать за меня, потому что я страдаю за Него». Мученичество отнюдь не было изобретением человеческим или последствием одного человеческого произволения: оно было даром Божиим человечеству, и потому было сверхъестест венно, как и святой апостол Павел сказал: Вам даровася еже о Христе, не токмо еже в Него веровати, но и еже по Нем страдати ²⁷⁶. Подобно мученичеству и монашество есть дар Божий. Монашество есть подвиг вышеестественный. Оно есть тоже мученичество в сущности своей, лишь для поверхностного невежественного взгляда представляясь чем-то иным, неопределенным. Подобно мученичеству, монашество требует, чтоб ему предшествовало отречение от мира. Как подвиг мученичества начинается различными терзаниями тела, а совершается смертию его, так и подвиг монашества начинается отсечением своей воли и своих разумений, отречением от плотского наслаждения, а совершается умерщвлением души и тела для греха, оживлением их для Бога. Встав против греха до смерти, купив победу над ним непощадением тела в усиленных, сверхъестественных подвигах, многие иноки с величайшей удобностию перешли от подвига иноческого к подвигу мученическому по сродству между собой этих двух подвигов, заключающихся в отречении от мира и от себя. Как подвиг мученичества непонятен для гордого, служащего тлению мира, представляется для него буйством, так непонятен и странен для него подвиг монашества. Мученики по мере совершения подвига начинали обнаруживать обилие благодатных даров; точно так и в иноках благодать Божия открывала свое действие по умерщвлении их для греха, усиливала это действие по мере того, как усиливалась в иноках их святая мертвость. Подвиг всякого инока – сверхъестественен: он непременно должен быть сопряжен с победою скотоподобного свойства телесного, соделавшегося по падении принадлежностию каждого человека. Подвиг некоторых святых иноков кажется более непостижимым по сверхъестественности своей, нежели даже подвиг мучеников. В этом можно убедиться, прочитав жития преподобных Марка Фраческого, Онуфрия Великого, Марии Египетской и других. Отчего мученичество и монашество представляются сумасбродством и нелепостию для рабов греха и мира? Очевидно: оттого, что они признают добром одно добро падшего естества, а христианства не знают и не понимают.