Избранный

– Они не могли убежать далеко, – сказала Марина. – Это ведь остров. Давайте пойдём и…

– Никто никуда не пойдёт, – оборвала её Рин.

Рауль придвинулся ближе к ней. Он стал нервничать, ведь вампирши, казалось, разгневались. Но он доверял Рин и видел, что остальные побаиваются её.

– Послушай, Рин, ты пригласила нас сюда…

– Я вас не приглашала и даже не имею понятия, кто это сделал. Но не в этом суть. Мне надо вам кое-что сообщить. Больше не будет никаких кровавых вечеринок, ни теперь, ни потом. А та, кто имеет возражения, может поделиться ими с Советом.

Все мигом умолкли и насторожились. Они явно не ожидали такого от Рин.

– И если вы не хотите, чтобы Совет узнал о том, что вы задумали, я рекомендую как можно быстрее отправиться по домам и забыть обо всём. Надеюсь, у вас будет болеть голова всякий раз при упоминании о кровавой вечеринке.

Тишину разорвало чьё-то гневное бормотание:

– Ах ты, грязная…

Рауль нервничал. Как вампирши смогут отправиться по домам, ведь на острове не осталось катеров?! Если только они не воспользуются катером хозяйки. Но где она, почему до сих пор не приехала? И где Луи?

– Рин, – тихо сказал Рауль, но его перебила худая вампирша с коричневыми волосами:

– Ты сообщишь обо всём Совету?

– Нет, я попрошу сделать это Ханну Редферн, – ответила Рин. – Но не думаю, что вам этого хочется. Она может представить всё в весьма неблаговидном свете. Поднимите руки те, кто считает, что Ханна одобрит это сборище.

– А я имею право голоса?

Вопрос прозвучал сзади. Голос был более низкий и глубокий, нежели у молодых вампирш. Рауль почувствовал опасность и обернулся. Теперь ему казалось, что он заранее знал, кого увидит за спиной. В проёме двери стояла высокая женщина. Возле неё – молодой парень и ребёнок. Фигура женщины слабо освещалась всполохами огня, но Рауль видел её волосы кровавого цвета и золотистые глаза. Глаза цвета янтаря, глаза коршуна. Такие же, как у Луи Редферна.

Почему он раньше не догадался?! Лицо женщины будто возникло из его кошмарных воспоминаний. Это была та, кто убила его отца, а затем гналась за ним и обещала ему мороженое. Рауль мигом ощутил себя слабым и беспомощным шестилетним мальчиком.

– Здравствуй, Рин, – сказала Ханна Редферн.

Рин замерла возле Рауля. Ему казалось, что она утратила даже способность мыслить. Он понимал, почему это случилось, – ведь ему до сих пор было открыто её сознание. Рауль знал, что Ханна олицетворяла для Рин: жестокость и безжалостность, вызванные необходимостью, но также и честь. И вот она поняла, что всё это было обманом.

– Не надо огорчаться, – продолжала Ханна. Она подошла ближе и улыбнулась. Её золотистые глаза смотрели лишь на Рин. – Для всего этого имеются причины. – Она обвела рукой гостиную. – Совету нужны новые силы. Ламии становятся очень слабыми. Я объясню тебе, и ты всё поймёшь.

<<Наверное, так она объясняла Рин, почему ей следует стать вампиршей, – подумал Рауль, – почему люди являются их врагами>>.

Он дрожал, но яростный огонь, разгоравшийся в его душе, уничтожил страх.

– А какая причина имелась для того, чтобы убить моего отца? – спросил он.

Золотистые глаза ринулись в его сторону.

Видать, Ханна была застигнута врасплох.

– Мне было всего шесть лет, но я всё отлично помню, – продолжал Рауль, делая шаг навстречу Ханне. – Ты убила его, просто свернув ему шею. А зачем ты убила Тину? Ей было пять лет, но ты выпила её кровь. А моего дядю? Ты хотела сжечь меня, только погиб он.

Рауль замолчал, смотря на особу, которую искал двенадцать лет. Но она, похоже, не узнавала его.

– В чём дело? – спросил он. – Ты убила так много маленьких детей, что не можешь вспомнить? Или вполне уверовала в созданный тобой благородный образ?

– Рауль… – прошептала Рин.

Он повернулся к ней:

– Это она, я в этом уверен.

Рин посмотрела на особу, сделавшей её Редферн. Глаза Рин почернели, превратившись в две тёмные зияющие дыры.

<<Один взгляд в эти глаза может стать смертельным>>, – подумал Рауль.

Но это была его месть. Нож всё ещё находился у него за поясом. Если бы только ему удалось подойти поближе…

Он опять шагнул к Ханне:

– Ты разрушила мою жизнь, но даже не помнишь меня.

– Я помню… – раздался голос за спиной Ханны.

Раулю показалось, что он лишается чувств.

Ребёнок, стоявший за Ханной, вышел на свет, и он вдруг почувствовал аромат пластика и старых носков. Воспоминания навалились на него, как лавина снега.

– Тина! О боже, Тина!.. – только и смог вымолвить он.

Она была такой же, какой он видел её в последний раз двенадцать лет назад.

Светлые волосы и широко раскрытые синие глаза. Но это уже не были глаза ребёнка. В них было очень много знаний и опыта, и это пугало.

– Ты бросил меня, – сказала Тина. – Ты обо мне не заботился.

Рауль закусил губы, но слёзы уже лились по его лицу.

– Прости меня…

– Никто обо мне не заботился, – продолжала Тина, беря Ханну за рукав. – Ни один человек. Все люди – враги.

Она улыбнулась прежней, знакомой ему до боли улыбкой. Ханна взглянула на Тину, затем на Рин.