Избранный?! И в этом?! Снова?!!! (СИ)

Может, изначально это не было именно дружбой, ведь Герми прибилась… не к ним с Роном, а именно к Гарри, после происшествия с троллем. А ведь именно из-за слов и нападок Рона в тот день она оказалась в женском туалете и плакала, но, тем не менее, она отчаянно врала декану, что не парни самовольно пошли искать тролля, а именно она. А они её спасали.

Хотя сейчас Гарри понимает, что это было глупо. Герми могла и сказать правду. Что её и на ужине не было, и знать она ничего не знала о тролле, вырвавшемся из подземелья, а мальчишки пошли её искать. Но двенадцать лет… страх перед грозными учителями, страх наказания… Страх. Такой же, как и у Гарри, вылететь из волшебной школы, подарившей сказку.

А скажи Герми правду, изменилось бы что-нибудь? Вряд ли.

Тогда девчушка руководствовалась разумением того, что Гарри и Рон уже успели наворотить в школе кипишу и могли потерять гораздо больше баллов, чем вытворившая этакий финт Гермиона.

Смешно подумать, её жизнь оценили в десять баллов. Не было расследования, или дети об этом ничего не знали, не было шумихи. Интересно, умри тогда Гермиона, не успей они прийти на помощь, скольких бы баллов лишился факультет?

А жизнь одного ребёнка — это так… Проходящий фактор, не стоящий внимания. Тем более какая-то маглорождённая. Её родителям Обливиейт на память и всё шито-крыто.

Гарри содрогался, вспоминая, какими методами пытались пробудить магию в неуклюжем и стеснительном Невилле. Подумать только — выкинуть ребёнка в окно второго этажа и даже не почесаться о том, что, не проснись и на этот раз магия, Невилл бы сильно покалечился, если бы не разбился насмерть совсем.**

Вот отсюда, наверное, и берётся этакое пренебрежение жизнью одного ребёнка, Гарри Поттера, одним Великим и Могучим Волшебником современности. Раз другие позволяют себе играть жизнями своих внуков и детей, то чем хуже них старый манипулятор? И пофиг, что это жизни не его внуков. Точнее, так даже лучше — вообще никаких моральных терзаний в летальном случае. В летальном — для ребёнка.

Возвращаясь к Гермионе. Она — друг. Лучший и самый преданный. А то, что чудит… Разберёмся, только в школу прибудем для начала. Хотяяя… А кто мешает ему позвонить? Или написать МАГЛОВСКОЕ письмо, раз уж сова может быть отслежена? Адрес-то он знает! И номер телефона!

Что дальше?

«Мне нужен совет. Совет опытного мага, — думал Гарри, — а обратиться не к кому. Не к Гермионе же? Она молодец, конечно, но пока у неё в голове тоже свои тараканы гуляют и по магическому миру она мне не проводник. Сама, небось, только по книгам и судит. А мне нужен совет живого человека. Только кого спросить? Уж точно не сволочного директора. Тем более не декана, которой за пять лет и дела не было не то что до отдельно взятого студента, но и до собственного факультета. МакГонагалл только баллы и выигрыш Гриффиндора в квиддич и интересуют похоже. Уизли? Не смешите мои тапочки. За столько лет они могли бы и обратить на некоторые моменты внимания, но… миссис Молли только на худобу и обратила, на этом всё. Так кого? Как там та давешняя девушка говорила? «Нам нужен адвокат, хороший адвокат». Хм… А почему нет? Мне тоже нужен, может и не адвокат, но… А может как раз и адвокат? А в магическом мире есть адвокаты? Но в любом случае сначала мне нужны деньги! А это Гринготс».

На следующее утро Гарри бодро настукивал на панели кнопочного телефона Дурслей откопанный в старых свитках конспектов номер. Послышались длинные гудки.

«Только бы была дома! Только бы была дома!» — вдруг вспомнил Гарри, что Гермиона почти каждое лето хвасталась, что они с родителями постоянно где-то путешествуют.

Щелчок и глубокий, немного хриплый, видимо, со сна голос спросил:

— Дом Грейнжеров, Алек Грэйнджер слушает.

Гарри затравлено взглянул на часы, показывающие семь утра и с запозданием вспомнил, что как-то звонить в такое время… Хм…

— Ой, — пискнул он. — Простите, мистер Грейнджер, что так рано, но мне просто необходимо поговорить с Гермионой…

На том конце провода насмешливо хмыкнули.

— И кто же этот молодой человек, что так отчаянно желает слышать мою дочь?

— Простите, сэр. Гарри Поттер, сэр. Я её одноклассник по… Хогвартсу.

— Вот же, — удивились на том конце. — Как-то маги мне не показались теми людьми, кто знает, что такое телефон и с чем его едят…

Гарри несмело засмеялся, его не послали на три буквы, а даже довольно доброжелательно разговаривают.

— Нууу, может это потому, что я тоже такой же маглорождённый, как и Герм? — подал он «идею».

— Аааа, а я уж подумал… Ладно, подожди, сейчас позову.

Послышался стук, как будто трубку положили на деревянную поверхность и воцарилась… Нет, тишина не воцарилась, поскольку слышались какие-то шорохи, стуки, потрескивания, и в трубке почему-то пело радио.*** Вот послышался перестук спешащих шагов, и в трубке послышался взволнованный голос Гермионы.

— Гарри? Гарри — это правда, ты? Что случилось? Неужели…