Читаем Избранный?! И в этом?! Снова?!!! (СИ) полностью

Сильно на этом сказывалось и то, что образование Хогвартса не просто резко упало под плинтус, а с приходом Дамблдора на пост директора просто рухнуло в бездну. Недостаток фундаментальных знаний по этим вопросам не только у нерадивых маглорожденных, но и у чистокровных магов, которые проходили своё обучение в Хогвартсе, и, соответственно, знали может и больше маглокровок, но если им дома таких вещей не объясняли, понадеявшись на школу, то… Только ухудшали эту ситуацию, что и выливалось в презрение одними других. Причём с обеих сторон.

Чистокровные презирали маглокровок за «воровство» магии, маглокровки презирали чистокровок за снобизм, консерватизм и замшелость.

«И чему тут удивляться, что Тёмные Лорды, как грибы после дождичка в четверг, стали плодиться?»

А вот полукровки — это вообще отдельный разговор. Тут и отдельные подходы нужны, если уж так случилось, что родился маг-полукровка. Как уже говорилось, одно дело, если полукровка от такого же полукровки или маглорождённого мага, и другое дело полукровка «первичной обработки». То есть Родитель маг, выходец из сильного Рода или Фамилии.

Полукровками, кстати, считаются только маги, родившиеся от союза мага и простеца, а дети мага и магического существа считались чистокровными с очищенной кровью.

Тут ещё всплывало такое понятие как чистокровный первого поколения. То есть маг, рождённый двумя магами маглокровками. Он ещё не Фамилия, но уже и не маглокровный.

Гарри считался чистокровным в любом случае. Неважно была ли его мама новой кровью или происходила из другой группы, но она была магом. Папа — маг, мама — ведьма. Гарри чистокровный в энном поколении по Роду отца, а полукровкой его зовут недалёкие и необразованные, что говорит не в их пользу.

Так вот, могло так получиться, что и такие вот маги-полукровки оказывались Чистыми Магией. С них слетали все налипшие на магическое ядро Рода проклятия, сглазы, прочие неприятности, включая генетические уродства, которые проявлялись вследствие близкородственных союзов на протяжении долго времени. У них просыпались уснувшие в Роду дары. И они оперировали всей магической силой Рода своего родителя мага.

Нет, это не относилось абсолютно ко всем полукровным магам. Один-три на полсотню таких же полукровок, и по каким критериям такие маги всё же получались ещё не было выяснено. Хотя колдомедики всего мира и занимались этой проблемой.

И самым ярким примером такого вот финта магии автор приводил именно Волдеморта, так как в своё время, когда автор уже практиковал в св. Мунго (1920—1930 годы), многим было прекрасно известно, что он полукровка. От матери вырождающегося Рода и магла. Потом об этом было напрочь забыто, или кто-то очень постарался, чтобы об этом забыли.

Более того автор лично принимал роды у Меропы Риддл, когда его направили на «вызов» в приют Святой Каролины* под видом обычного магловского акушера.

Тут много рассказывалось об организации работы св. Мунго, в том числе и о том, что «вызвать» врача можно и находясь на магловской стороне, для этого продаются специальные амулеты в лавке Косого переулка. То есть, если маг вдруг попал в магловскую больницу, то он может спокойно заявить, что вызовет своего как бы личного врача, и, как бы позвонив по телефону, сам активирует амулет, если маг, конечно, в сознании. Если нет, но при нём есть кто-то, кто знает, что он маг, то активацию проводит этот самый кто-то.

Так же именно в этом разделе автор объяснял читателю суть одной традиции, как то, что двери в домах магов всегда открываются наружу. Это традиция. С точки зрения магического этикета — открывая такую дверь, посетитель невольно делает шаг назад, как бы оказывая почтение дому и его хозяевам. С точки зрения практичности… В первом варианте — дверь, открывающуюся наружу, сложнее выбить нападавшим. Во втором — если в доме что-то случилось, например, взрыв в лаборатории, то раненному магу легче открыть или выбить дверь, а то она и просто откроется под весом привалившегося тела.**

Прочитав эту первую книгу и потом послушав выжимку Гермионы по Кодексу, Гарри схватился за голову.

— Блииин… Если я лорд, на что намекал этот гоблин, то у меня должно быть куча обязанностей, а я ни финты о них не знал, да и сейчас представляю весьма смутно! А так и до потери «короны» недалеко!

— Ну, теперь ты хотя бы представление имеешь! Значит искать будет легче. Возможно, в этом помогут бумаги из Гринготса. Кстати, я поняла, почему пожирателей засадили в Азкабан, причём ограниченным сроком, пусть и огромным, а не пожизненно. Смертные приговоры привели в исполнение только у тех магов, у кого реально есть магические наследники, которые возьмут их ношу по поддержанию домена после их смерти. У Лестранджей такого наследника нет!

Перейти на страницу:

Похожие книги

После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика