Избушка на краю омута

Лада по-прежнему преподавала историю в школе. Лариса все так же заглядывала к ней во время перемен и болтала без умолку, только теперь ее болтовня утратила прежнюю беззаботность. Она все-таки вышла замуж и была глубоко несчастна, оттого что новоявленный супруг превратился в горького пьяницу. «Какая ирония судьбы! — повторяла она в который раз, утирая слезы и размазывая под глазами черную тушь. — Столько лет промучиться с отцом-алкоголиком и получить мужа-пьянчугу! За что? Ну, за что, вот скажи мне?!» Лада не отвечала, зная, что бывшая соседка в ее ответах не нуждается. Просто слушала, глядя на нее и рассматривая плавающее над ее головой темное пятно. Над ней висело ЭТО. Пятно могло бы быть дефектом зрения, если бы не исчезало вместе с Ларисой. С той ночи, когда Лада впервые заметила его над ней, оно выросло почти вдвое и потемнело. В ту ночь Лариса призналась, что убила своего отца, подсунув паленую водку, но позже сама завела разговор об этом и сообщила, что погорячилась и наговорила ерунды. Якобы ее отец сам где-то раздобыл «отраву». Но Лада знала, что правду Лариса сказала в ту ночь, а не сейчас. Иначе «пятна» над ее головой не было бы. Но о «пятне» она ей не рассказывала. Хорошо, что хотя бы домой они возвращались теперь разными дорогами: Лада переехала жить к Федору, и квартира ее пустовала. Бедной Ларисе, наверное, негде теперь было прятаться от мужа-алкоголика.

Однажды, когда майское тепло уже набирало силу, а учебный год близился к концу, Лариса пропала. В первый день никто не придал этому значения: с кем не бывает, может, приболела? Правда, было странно, что ее сотовый телефон был недоступен. Но, может быть, она вскоре сама перезвонит? Однако Лариса не появилась и на следующий день. Когда прошел и третий, а никаких вестей от нее не было, Лада решила заглянуть к ней в гости. К тому же, не мешало бы зайти в собственную пустующую квартиру и проверить, все ли там в порядке. Когда Лада подходила к знакомой блочной пятиэтажке, распахнулась подъездная дверь, и из нее почти вывалился неопрятного вида мужик с лицом, заросшим трехдневной щетиной, в серой майке и растянутом на коленях трико. Он едва держался на ногах и, глянув на Ладу рассеянным взглядом, качнулся в сторону, чтоб не столкнуться с ней. Лицо его показалось знакомым, и вдруг Лада узнала его: это был муж Ларисы, та показывала ей свои свадебные фотографии. Правда, теперь муж ее выглядел гораздо хуже.

— Здравствуйте! — Лада обратилась к нему, и тот вскинул голову. Голова пошатывалась на шее, как у двухмесячного младенца.

— А? Че? — Он обдал ее перегаром.

— Скажите, пожалуйста, Лариса дома?

— Кто?! — Тот или не расслышал, или с перепоя действительно забыл имя собственной супруги.

— Ваша жена Лариса, — пояснила она.

— А! — Во взгляде мужчины мелькнула искра осмысленности, но тут же угасла. — Не-а, нету ее.

— Не знаете, где она может быть? — Надежда Лады на то, что с Ларисой все в порядке, растаяла. На душе стало тревожно. Мужик стоял, раскачиваясь, и смотрел в небо — думал, наверное, и было видно, что это давалось ему нелегко. Наконец, он плюнул в сторону и вымолвил заплетающимся языком:

— Черт ее знает, где! — И все, пошел себе дальше.

— Но ее уже три дня на работе нет! — закричала Лада умоляющим голосом ему в спину.

— Вот шалава! — донесся до нее его ответ.