Изгнание

– А она, что, здесь была? – удивленно спросила Николь, чувствуя, как по спине у нее пробегает холодок от одной мысли о том, что она дышит одним воздухом с великой английской королевой.

– Да, мой отец пригласил ее в Кингсвер Холл незадолго до конца ее царствования.

– Ну, и какая она была, родители не рассказывали?

– Рассказывали. Моя мать заявила, а сама она была тогда молодой и красивой, что на королеве был огромный рыжий парик, зубы у нее были черными и такими редкими, что можно было с трудом понять, что она говорит, едва прикрытая грудь ее величества была довольно морщинистой и низкой. А мой отец, который тоже был еще довольно молод и красив, утверждал, что королева была совершенна, как богиня.

– Как странно.

Мирод рассмеялась:

– Я думаю, что Елизавета имела талант кружить головы мужчинам, делая их слепыми, а женщины, между тем, могли рассмотреть ее более внимательно.

– А куда ты собираешься разместить королевскую свиту?

– Для этого я хочу использовать комнаты, которые сейчас занимаете вы. Так что я переселю тебя в комнату Джоселина, а Миранду – в детскую.

– Хорошо.

И все же она чувствовала какой-то суеверный страх, перенося свои вещи в комнату, где Джоселин жил, спал, работал. Его лаборатория открыла ей глаза на еще одну сторону жизни ее мужа. Оказалось, он еще занимался наукой, был человеком, который мог часами сидеть над книгами, изучать старинные фолианты и рукописи, черпая из них знания. Она беспокойно металась по постели, в которой когда-то спал ее муж. Проснувшись, она поняла, что ей приснился эротический сон, полный неги и истомы. Все еще дрожа от эмоций, которыми был наполнен сон, молодая женщина, в которой, по всей видимости, проснулась Николь Холл, встала и подошла к окну.

Мягкая лужайка спускалась к реке, которая в этот час переливалась нежным, чарующим светом. Из этого окна вид был гораздо лучше, чем из ее прежней комнаты, она отчетливо различала причудливые формы гнезд зимородков, следы, оставленные водяными выдрами, маленькие всплески на реке от пляшущей рыбы. И еще она увидела паром, который плыл по воде, оставляя за собой пенный след. В этот ранний час кто-то переправлялся через реку. Еще не успев ничего подумать, Николь накинула теплую кофту прямо поверх ночной рубашки, выскочила из дома и побежала через мокрую от росы лужайку, через пересекающие ее тропинки прямо к реке. С каждым шагом она чувствовала, что сердце у нее стучит все сильнее, и это могло означать только одно. Торопливо открыв калитку, она выбежала на берег и остановилась, вглядываясь в черные воды реки.

Паром был на середине реки, его пассажир справлялся с ним так уверенно, как будто занимался этим всю свою жизнь. Чуть появившийся край солнца осветил черные волосы и знакомые очертания плеч, которые напрягались, когда руки перехватывали цепь.

– Джоселин?! – еле слышно позвала Николь.

Мужчина поднял голову, хотя и не мог ее услышать. И тут она увидела улыбку, осветившую смуглое прекрасное лицо.

– Ну, слава Богу! – произнесла она, и ей вовсе не хотелось плакать.

Вместо этого она почувствовала, как все ее существо наполняется диким блаженством и восторгом. Выбежав на земляную площадку, Николь замерла, вытянув вперед руки и ожидая, когда мужчина из семнадцатого столетия, подаривший ей настоящую любовь, окажется рядом.

Они не сказали друг другу ни слова, просто их губы слились в долгом поцелуе. Таком же долгом, как столетия, которые разделяли их. Потом Николь и Джоселин медленно пошли к дому, и он просто держал ее за талию, а когда они оказались в огромной гостиной, он снял с головы шляпу и повернулся к ней, разглядывая ее в тусклом свете горящих свечей.

– Я столько раз представлял себе, что ты стоишь здесь, – сказал он. – Наконец-то хозяйка Кингсвер Холл оказалась там, где ей следует находиться.

– Дорогой, – ответила Николь, – а я столько раз представляла себе, что мы тут вместе с тобой. Все эти долгие дни меня не покидала надежда, даже когда все остальные ее уже потеряли.

– Не будем говорить сейчас об этом, у нас впереди масса времени, чтобы все рассказать друг другу. Я только сообщу тебе, ничего не объясняя, что я просто опередил короля, а сам король прибудет сюда через несколько часов.

– А я и не хочу ничего больше ни слышать, ни говорить, – ответила Николь и снова поцеловала его.

Они стояли вдвоем посреди гостиной дома, построенного его отцом, и Николь мечтала только об одном – остаться с ним наедине. А вместо этого они оба находились в центре событий и были окружены людьми, которые могли в любой момент появиться и нарушить их одиночество.

* * *