Изгнание

Идомей сидел, уперевшись руками в стол и сжимая локтями лысую голову. Сомнений не было. Угрызений совести тоже. Лишь нетерпение обуревало его сейчас. Прошел час, ещё один. Солнечный свет за окном угас, и ночная прохлада вползла в открытые ставни. Слуга сунулся было в комнату, чтобы зажечь свечи, но тут же с облегчением выскочил прочь, отосланный легким движением руки. Идомей даже через закрытую дверь чувствовал, как он маялся в нерешительности, прежде, чем войти. Свет Идомею был не нужен. Мыслил он кристально четко, как никогда. Но как же томительно ожидание!

Наконец, в коридоре послышались шаги, да не робкие и мелкошаркающие – слуги, а торопливые, едва не сбивающиеся на бег. Идомей открыл глаза. Напряжение достигло пика. Дверь приоткрылась.

«Свечей,» – не оборачиваясь, спокойно приказал Идомей. – «И пригласи гостя.»

Взмокший Хамид примостился на краешке скамьи напротив и, дождавшись пока слуга закрыл за собой дверь, взволнованно зашептал: «Все кончено. Я все сделал.»

«Спокойнее, друг мой. Все хорошо. Ты уверен, что живых не осталось?» – успокаивающе похлопал гостя по руке Идомей.

«Не осталось, я проверил. Корабль почти сразу пошел ко дну,» – заверил Хамид.

Не рассказывать же этому страшному человеку про упрямого сына, которого он так и не смог выставить с корабля. Глупый мальчишка, похоже, влюбился и едва не испортил все дело. Пришлось импровизировать. Не мог же он дать собственному сыну погибнуть. И так принес в жертву новенький, баснословно дорогой корабль. А слуга? Ну так не грести же самому в такую даль. Об этом верховному служителю тоже знать необязательно.

«Я причалил в отдаленной бухте и ялик затопил. Сделал все, как ты велел,» – вновь уверил Идомея Хамид. – «Могу ли я рассчитывать на обещанную награду? Этот корабль обошелся мне в целое состояние.»

«Конечно, мой друг. Конечно. Ты заслужил её,» – с этими словами Идомей принес и поставил перед гостем маленькую деревянную шкатулку.

Хамид с благоговейным трепетом протянул к ней руки и медленно открыл крышку. Завороженный блеском камней, он позабыл обо всем на свете, алчно запустив в шкатулку пальцы. И не заметил, как остановившийся позади него Идомей, вынул из складок одежды длинный, тонкий кинжал и вонзил его гостю в шею, чуть пониже мясистого уха. Тот схватился за него руками и даже успел вскочить со скамьи. Потом упал, опрокинув её на себя. Темная лужа крови быстро расползлась по полу. Идомей поморщился: «Какой беспорядок. А смерть – довольно грязное дело, оказывается.»

Он впервые убил кого-то своими руками. И не ощутил ничего, кроме брезгливости. А появившийся вскоре запах фекалий заставил его отойти к окну. Вытирая платком испачканные руки, на которые попало несколько капель крови, Идомей громко позвал слугу.

«Заверни тело в ковер, вынеси и закопай в саду,» – приказал он обмершему от ужаса слуге будничным тоном, словно речь шла о привычных вещах: подаче обеда или чистке запылившихся сапог. – «Да, и проветри здесь как следует.»

Идомей оставил вжавшегося в стену слугу и вышел вон. Его ждали дела. К утру в городе будет новая владычица – крошка Лили.

Фарух был счастлив. Напряжение, в котором он пребывал несколько томительных дней, спало. Сегодня Лили стало лучше. Её шаловливые глазки вновь заблестели, круглые щечки порозовели и только слабость мешала ей приняться за игры. Но это было поправимо. Напившись вечером молока со сдобным печеньем, Лили спала, подложив ладошки под пухлую щечку.

Фарух любовался девочкой, не в силах оторвать глаз. Кто бы ещё три месяца назад сказал ему, что он потеряет покой и сон, беспокоясь о каком-то ребенке, Фарух ржал бы, как конь, словно над самой убойной шуткой. А сейчас, смотри ка, беспокоится, как настоящий отец.

«Я и есть настоящий отец,» – внезапно осознал молодой человек. – «Это уже давно не притворство, не игра по дядиному приказанию. Я – отец Лили. И я должен о ней позаботиться. Не знаю, какие планы у дяди относительно её, но явно ничего хорошего. Я не могу этого допустить. Она же такая маленькая и беззащитная. Каким идиотом я был, что дал ей дядино зелье. Ведь я мог её убить.»

«Надо спрятать Лили,» – созрела в голове у Фаруха отчаянная мысль. – «Спрятать так, чтобы дядя Идомей не нашел. Мы убежим. Сегодня. Сейчас же.»

Сам безмерно изумляясь своей храбрости (пойти наперекор Идомею – это надо же такое учудить), Фарух лихорадочно соображал: «Вынести Лили из дома спящей или разбудить? Если проснется в самый неподходящий момент и поднимет шум? Этого допустить нельзя, да и подозрительно это – нести спящего ребенка.»

«Лили, детка, проснись,»– легонько потрепал он девочку за щечку. – «Просыпайся, милая, я придумал новую игру.»

Слово «игра» на девочку действовало магическим образом.

«Какую игру?» – не открывая глаз поинтересовалась тоненьким голоском Лили.

«Самую интересную и таинственную игру. Мы с тобой спрячемся ото всех, чтобы нас никто-никто не нашел,» – ответил Фарух.

Малышка распахнула глаза и немедленно прониклась авантюрой: «Даже мама и тетя Анаис?»

«Да детка. Даже они.»