Изгнание ангелов

– Там, в центре, вы были похожи на патриарха – мудрый, внушающий доверие… А теперь вы ведете себя почти как ребенок.

– Восприятие в значительной мере зависит от обстоятельств. Вначале вы знали меня как медиума, и в том плачевном состоянии, в котором вы находились, даже моих скромных сил хватило, чтобы вам помочь. Но поверьте, я – не патриарх и не вместилище безмятежности и мудрости. В центре меня уважали за мои способности, но в том, что касалось обычной жизни, все прекрасно обходились без меня, наоборот, это мне нужна была их помощь. Я слишком долго жил взаперти и разучился жить самостоятельно. Я даже решил, что уже никогда не буду жить нормальной жизнью. И я до сих пор с удивлением вспоминаю о том, что случилось со мной вчера вечером. Но есть еще кое-что…

Саймон соединил пальцы рук. Валерия уже видела этот жест там, в центре, во время их первой беседы.

– Знаете, сначала, когда вы предложили бежать вместе с вами, я испугался.

– Чего испугались? – удивилась молодая женщина. Она замерла, забыв о пакетах с продуктами.

– Я знаю, вы удивитесь, но я испугался вас. Вас троих. Я был пленником, которому предложили свободу. Это оказалось для меня слишком неожиданным. Но было и еще кое-что – то, что я ощутил, контактируя с вами.

Саймон задумался, подбирая слова, потом продолжил:

– Я больше пятидесяти лет общаюсь с людьми, но раньше никогда с таким не сталкивался.

Он колебался, стоит ли продолжать.

– Что именно вы почувствовали? – спросила заинтригованная Валерия.

– Силу. Ужасающую, необычайную силу, которая не имеет ничего общего с излучением, свойственным обычным людям.

– Но я ничего такого не чувствую.

– Я знаю. Но поверьте, это впечатляет. Представьте: вы сталкиваетесь с силой, которая затрагивает вас самым непосредственным образом, но вы не может влиять на нее, вы даже не понимаете ее сути. И все, чем вы являетесь, все, что вы чувствуете, оказывается под сомнением. Как если бы вам в руки вдруг попал ключ к удивительной тайне, ответ на вопрос, который вы не решались себе задать. Такие вещи находятся за пределами нашего понимания. Вы вдруг получаете ответ, хотя даже не созрели до того, чтобы сформулировать вопрос! Это потрясает. Но вместе с восторгом в душе рождается страх. Вы, такая, как вы есть, перевернули мое представление о мире, которое формировалось у меня годами. Я думал, что знаю о свойствах души больше, чем другие, но благодаря вам я понял, как скромны мои познания.

Мысль, что она в значительной мере отличается от большинства людей, Валерию не обрадовала.

– Вы чувствуете это и в Петере со Штефаном? – спросила она.

– Петер… Он самый сильный из вас. Его сознание, как бы это сказать… постоянно на связи, получает и передает информацию.

– Вы чувствуете это… излучение?

– Нет. Я могу только сказать, работает радио или нет и как далеко слышен его сигнал, но саму передачу я не слышу. Я ощущаю активность. Самое большее, что я могу сделать, если нахожусь очень близко к человеку и он не против моих действий, это настроиться на его волну. Но даже провести такую узко локализированную настройку для меня – подвиг.

– А Штефан?

– Он такой же, как и вы. Ваше излучение имеет нерегулярный характер. Иногда создается впечатление, будто вы посылаете сигналы наугад. Отправляете послания туда, где обитают души. Ваш передатчик работает, но ответ пока не приходит по причине помех на линии. Словно длина волны выбрана неправильно… Но я не знаю, как настроить передатчик. Я могу узнать радио, но не умею им пользоваться. Когда профессор попытался воздействовать на ваше сознание, я решил, что в результате он все разрушит, и вас тоже.

– Как видите, этого не произошло. Вы тоже участвовали в их экспериментах в качестве подопытного животного?

– Нет. Они прекрасно знали, что не получат от меня больше того, чем и так пользовались. Я страшился за вас, потому что меньше года назад в центре появился пленник, с которым они провели эксперимент, похожий на ваш.

– Дженсон упомянул об этом, когда меня укладывали в этот жуткий саркофаг.

– Он сказал, что потом случилось с тем человеком?

– Он сошел с ума и убил себя, верно?