Изгнание норманнов из русской истории. Выпуск 1

Недатированное введение предшествует первому упоминанию Руси, обнаруженному летописцем в «летописании греческом» под 6360 г. «от сотворения мира». Но эта дата, записанная по старой византийской эре (856 г.), ориентирована на другую, Причерноморскую Русь. И на вопрос о том, «откуду есть пошла Руская земля», эта статья не отвечает. Ответ, очевидно, надо искать в самом введении, как это наблюдается, например, в Чешской хронике Козьмы Пражского. Но в дошедшем до нас виде введение лишено какой-либо цельности.

Введение начинается с сообщения о разделе земли между тремя сыновьями Ноя после «потопа». Сюда же вставлен обзор современных летописцу северных и западноевропейских народов. С прямой ссылкой на «Сказание о славянской грамоте» говорится о расселении славян. От общего разбора летописец приходит к полянам. Но текст перебивается легендой об апостоле Андрее. Снова рассказывается о полянах, и теперь сообщается о создании Киева. Вводится полемический выпад в адрес тех, кто отказывает в княжеском достоинстве Кию, а затем снова говорится о славянских княжениях и соседних народах, перечень которых уже приводился.

Далее летописец вновь напоминает о расселении славян по Дунаю, говорит о нашествии обров (авар) и вновь возвращается к полянам. Рядом с полянами и древлянами на сей раз названы ранее не упоминавшиеся радимичи и вятичи, сообщается о местах обитания дулебов, уличей, тиверцев. Следует описание обычаев племен, причем сначала сопоставляются только поляне и древляне, а затем полянам же противопоставляются некоторые другие племена. Как бы комментарием является ссылка на текст Хроники Георгия Амартола. Завершается введение пересказом легенды о хазарской дани.

Библейским сюжетом о Сотворении мира и Потопе открываются многие средневековые хроники. В летописи имеются прямые извлечения из Хроники Георгия Амартола. Но использована она в разной форме: непосредственно и в переделках. Шахматов допускал вероятность использования летописцем XII в. двух греческих хроник. В. М. Истрин, специально занимавшийся греческими хрониками, считал, что привлекались они в разное время: вскоре после смерти Ярослава (1054 г.) и в начале XII в.[9] Источники эти соединялись «чересполосно», причем относительно краткая космографическая канва насыщалась материалами Хроники Амартола. Задаче летописца, рассказывавшего о начале Руси, отвечал текст, сообщавший о расселении народов после Потопа. На этом фоне в мировую историю вводились славяне и русь. Извлечения же из полной Хроники затушевывали эту идею, поскольку для византийских хронистов важно было показать «преемственность царств» «от Адама» до византийских императоров.

Переход к основной теме был сопряжен для летописца с определенными трудностями, поскольку, как заметил А.Н. Насонов, «ни у Амартола, ни в Хронографе он не находил, конечно, названий славянских стран, расположенных на Восточно-Европейской равнине»[10]. Летописец включил «словен» в «Афетову часть», поместив следом за «Илюриком», взамен «Норика». Именно отсюда выводило славян «Сказание о славянской грамоте», и летописец специально подчеркивал, что «словене» - это «норики».

Весьма вероятно, что текст греческого Хронографа был препарирован еще автором «Сказания о славянской грамоте», положенного в основу русским летописцем. Но, как отметил Б. А. Рыбаков, и в этой части имеется целый ряд «нарушений логики изложения»[11]. Еще до упоминания о «смешении языков», вслед за перечнем рек, в летописи дается перечень угро-финских и балтских племен, а затем также западноевропейских народов. Перечень угро-финских и балтских племен, платящих дань Руси, дается и ниже, сразу вслед за перечислением славянских племен. Там ему и надлежало быть. В результате вставки нарушена не только литературная логика, но и самый замысел. Первый автор намеревался через схему Ной - Афет - Словене - Поляне подойти к началу Руси. Кто-то из его преемников либо не понял этого замысла, либо не посчитался с ним.