Изгнание норманнов из русской истории. Выпуск 1

Куник отмечает, что ни работа Круга, ни рецензия на нее в «Московских ученых ведомостях» (1806 г., № 1) профессора И.Г.Буле, «которая, казалось, прямо была направлена к тому, чтобы раздражить Шлецера против Круга» (так, в ней говорится о «сатирической колкости» Шлецера в отношении русских историков, что Круг «хорошо знает русский язык, а потому может лучше и правильнее разбирать и изъяснять, нежели г. Шлецер...», что он подтвердил некоторые летописные события, «коих достоверность именно оспаривал г. Шлецер», и доказал «основательно и подробно, что Россия не только до владычества монголов, но еще до правления Святослава... находилась на высшей степени образования, нежели как обыкновенно думают...»), не вызвали недружбы «между основателями» строго ученого обрабатывания русской истории...». Шлецер весьма благосклонно отнесся к книге Круга и его критическим замечаниям в свой адрес. Как он писал ему в письме в марте 1806 г. и рецензии, напечатанной в «Gottinger gelehrte Anzeige» (1806, № 163), «сочинение Ваше поразило меня! Со времени Байера это решительно первое сочинение о древней русской истории...», в котором присутствуют «истинно ученая критика (хотя слишком часто смелая) и начитанность в иностранных источниках: качества, каких явно недоставало до сих пор у русских ученых при обработке их древней истории».

Указывая, что Круг иногда напрасно обвиняет его, «но очень часто поправляет его, улучшает и дополняет», Шлецер продолжал все также энергично оспаривать, как это он делал в «Несторе», подлинность договоров Олега и Игоря с Византией, Слова о полку Игореве, монеты Ярослава Мудрого («когда на Руси едва ли была и мысль - бить монету?»), но, прежде всего, категорично опротестовывал мнение, шедшее вразрез с его мнением о дикости Древней Руси: «...Что Россия уже в древние времена стояла гораздо на высшей степени просвещения, чем думают некоторые...», в чем увидел склонность ученого, если так сказать, к «русскому патриотизму»: «Уже ли г. Круг принадлежит к тем русским и венгерским поклонникам старины, которые считают за оскорбление своего народа, когда им доказывают, что их предки не были такие «galanthommes», как нынешние их потомки» (надо здесь сказать, что еще М.ВЛомоносов подчеркивал: «Немало имеем свидетельств, что в России толь великой тьмы невежества не было, какую представляют многие внешние писатели»), И в конце Шлецер выразил надежду, что Круг будет и далее идти «тем путем, который был проложен Байером, потом непростительно долго оставался покинутым».

Куник напомнил, что «в пятой части «Нестора» (1809) Шлецер выставлял полемику Круга в образец Эверсу» (и от себя добавил, что «критика и полемика Эверса, по крайней мере 1808 и 1814 годах, не везде сопровождалась основательною ученостью, и Круг позаботился только частным образом остановить отважный скептицизм дерптского ученого»), А также привел слова И.Миллера, сказанные в 1806 г. в письме Кругу, «что я не совсем доволен многими местами в летописях г. Шлецера... Мне кажется, он слишком смело отвергает повествования летописей и даже известия достоверных источников, увлекаясь духом нашей эпохи, всегда наклонной более разрушать, нежели охранять посредством объяснения», указание другого известного историка Ф.Х.Шлоссера в рецензии 1812 г. на труд Круга «Критический опыт объяснения византийской хронологии в связи с древнейшей историей Руси» о «пристрастной настойчивости Шлецера, с какою защищал он раз высказанные им мнения», об «опрометчивости скептиков», подобных ему Куник также констатировал, что дать ход исследованиям Круга «особенно старался» Г.Эверс и что Эверс был искренне признателен «своему ученому другу», «которому он обязан был благодетельною для него защитою против грозной полемики Шлецера. Круг вступился за него перед Шлецером...», ибо хотя и «был не согласен с главным направлением его сочинения, но тем не менее признавал в нем дарование историка».