Изгнанник

– Вот как? Что-то непохоже! – съязвила Ренн. – Иначе ты постарался бы ему помочь, а не занимался бы охотой в свое удовольствие!

– А ты что же ему не помогаешь? – парировал Бейл.

– Никто не имеет права помогать изгнаннику, – напомнила им Саеунн.

– А ссора вообще никому помочь не может, – сказал Фин-Кединн, внезапно возникнув прямо у Бейла за спиной.

Саеунн указала ему на Ренн и сообщила:

– Вот! Она говорит, что видит знаки.

Ренн дернула подбородком. Она не была готова говорить об этом в присутствии Фин-Кединна и уж тем более Бейла!

– Какие знаки? – спросил Фин-Кединн, усаживаясь у самой воды и жестом приглашая Бейла последовать его примеру.

Ренн ответила не сразу, делая вид, что страшно занята: она порвала на колене свои кожаные штаны и теперь старательно расковыривала пальцем образовавшуюся прореху.

– Во-первых, Торак стащил твой топор, – заговорила она наконец. – Во-вторых, он украл из моего мешочка с целебными травами тот камешек, который оставил мне прошлым летом. Камешек с меткой своего племени… Затем его блуждающая душа вселилась в того жуткого лося, который напал на меня…

– Я никогда не поверю, что Торак мог сделать такое! – возмутился Бейл.

– Ну и не верь! Я же не выдумала это! – огрызнулась Ренн.

– А почему ты мне ничего не сказала об этом камешке? – вмешалась Саеунн. Вид у нее был озабоченный.

– А с какой стати я должна была тебе об этом говорить? – вздернула подбородок Ренн.

– Рассказывай, – велела ей колдунья.

Ренн нервно сглотнула, но подчинилась:

– Торак нарисовал на этом камешке свой племенной знак. Соком ольхи.

– Свой знак? – удивилась Саеунн. – Свой племенной знак?

– Да, в точности такой, как у него на щеке. Если не считать того шрама…

– А-а-ах, – выдохнула колдунья.

Ренн сразу встревожилась:

– И я… этот камень сохранила. Но, видимо, во время Большого Совета племен Торак его забрал.

«И я даже знаю, зачем он это сделал, – грустно думала она. – Чтобы сказать мне, что назад он не вернется!»

– Так. – Саеунн взяла один из тех белых голышей, что лежали в магическом кругу, и задумчиво повертела его в руках. – Теперь мне все ясно.

– Что тебе ясно? – так и взвилась Ренн.

Колдунья наклонилась к ней совсем близко, и Ренн заметила, как из ее беззубого рта стекают струйки слюны.

– Твой изгнанник, – промолвила Саеунн, – опасно болен. У него болезнь души.

Какое-то время все растерянно молчали. Затем Ренн и Бейл заговорили разом.

– Что это еще за болезнь души? – осведомился Бейл.

– Это из-за метки Пожирателей Душ, да? – спросила Ренн. – Он попытался ее вырезать, но это ему не помогло – вот он и заболел!

– Татуировка! – Саеунн презрительно сплюнула. – Нет! Дело не в татуировке. Просто душа может порой заболеть, как болеет и тело! Особенно когда она становится жертвой злых духов. Злых магических заклинаний.

Из своего мешочка со снадобьями колдунья вытряхнула три маленькие пятнистые косточки и кинула их на черную землю. Коснувшись первой косточки своим узловатым пальцем, она произнесла:

– Когда заболевает твоя телесная душа, ты забываешь, кто ты такой, и становишься как бы призраком. – Она коснулась второй косточки. – Если недуг поразит твою племенную душу, ты перестаешь отличать добро от зла, точно злой дух. – Толстый, ороговевший ноготь колдуньи коснулся третьей косточки. – А уж коли больна твоя внешняя душа, ты постепенно утрачиваешь связь со всеми живыми существами – с Охотниками, с Дичью, с Лесом – и становишься Заблудшим. – Саеунн тряхнула рукой и выронила белый камешек из ладони на ту косточку, что обозначала внешнюю душу, и косточка подскочила, точно живая. – Если камешек с его именем попал в плохие руки…

Ренн даже зажмурилась от ужаса.

– Я в это не верю! – заявил Бейл. – Торак вовсе не болен. Он просто очень зол и обижен на всех. И я бы на его месте разозлился, если б меня вот так изгнали, а я ни в чем не был бы виноват!

Саеунн сердито встряхнулась и стала невероятно похожа на старого ворона. Фин-Кединн поспешил вмешаться:

– Я думаю, Саеунн права. Душа Торака действительно больна. Но кто наслал на него этот недуг? Кто из тех троих?

– Ты думаешь, это снова Пожиратели Душ? – спросила Ренн.

– По крайней мере трое из них выжили после сражения во льдах, – сказал Фин-Кединн. – Тиацци. Эостра. Сешру. На Большом Совете племен я расспрашивал тех, что живут не только в Лесу, но и за его пределами, пытаясь понять, куда же эти трое могли подеваться. Но пока что никто их не видел. – Вождь племени Ворона немного помолчал. – И все же, по-моему, они каким-то образом узнали об особенностях племенной татуировки Торака, а потом заставили его блуждающую душу вселиться в того лося. Мне кажется, это дело рук кого-то одного из них. Кто-то решил действовать в одиночку…

Саеунн кивнула:

– Да, и я тоже чувствую за всем этим чей-то одинокий разум. Но чей? Я много дней постилась и читала судьбу по костям. Повелитель Дубов и Повелительница Филинов сейчас, похоже, где-то далеко от этих мест. Так что остается Сешру, Повелительница Змей. Это она наводит ужас на весь Лес, она старается прибрать к рукам изгнанника…

Фин-Кединн молча склонил голову в знак согласия.