Изгнанник. Арка 3. Том 1

Джул действовал мгновенно, не теряя ни одной драгоценной секунды. Массируя напалечниками место, где паутинка ненадолго уступила, он принялся вливать в мозг Дэмиена энергию, которая заставляла воспоминания стареть и тускнеть. Теперь, когда он будет думать об этом, ему будет казаться, что прошла уже аквота-другая. Будет больно, будет горько, но уже не так невыносимо. И не будет такой выжигающей душу ненависти. Когда Джул ошупывал мозг Дэмиена в первый раз — то не мог нарадоваться тому, насколько это существо чисто, наивно и верит в добро. Насколько ему не наплевать на других, настолько он верит, что помочь можно всем и каждому.

Но то, что он узнал вчера, навсегда оставит в его душе шрам. И от него уже никуда не деться, ибо раны, нанесённые разуму, могут кровоточить всю оставшуюся жизнь. И всё, что сейчас мог сделать Джул — это помочь шраму зарубцеваться как можно быстрее.

Прошёл целый час, прежде чем золотистая паутинка решила, что оказанного влияния достаточно, и вновь закрыла разум своего хозяина. Но Джул успел сделать немало. Хотя и этого было недостаточно. Основной ментальный бой с Дэмиеном был впереди. И сделанное Джулом могло лишь гарантировать, что бой не будет проигран в самом начале. Дальше же всё зависело от владыки Йегероса.

* * *

Очнулся я хоть и не в своей комнате, но все же в подозрительно знакомом помещении. Чуть приоткрыв глаза, я вспомнил это место. Лаборатория Джула, ну конечно. Вот только как я сюда попал? Вспомнить оказалось на удивление не так просто. Нет, я помнил сиротский приют, игрушки, призраков, которых сумел увидеть благодаря магии слёз… Но, казалось, что всё это случилось несколько месяцев назад.

Вставать не хотелось. Хотелось внутренне собраться, привести мысли в порядок. Я уже не знал, что мне делать. Я чувствовал себя собачкой на очень длинном поводке. На таком поводке хозяин может позволить своей подопечной многое. Но при этом он никогда её не отпустит. Так и я с рано. Из-за своей уникальности я могу творить любые бесчинства — и мне всё будет сходить с рук. Но поводок никогда не разорвётся. Меня снова и снова будут возвращать, лечить… как бы они ни ненавидели меня за то, что вынуждены ради этого унижаться перед тем, кого в обычных условиях они бы за малейший вяк пустили бы на сапоги, они всё равно будут делать это.

— Дэмиен, может быть, ты уже изволишь встать? — спросил меня чей-то голос, — последний час я только и делал, что слушал твоё дыхание. И, судя по тому, что последние полторы минуты ты сопел в полтора раза громче, вывод напрашивается сам собой.

Поняв, что скрывать факт своего пробуждения мне больше не удастся, я нехотя поднялся с лавки. Встречал меня из мира сновидений, как ни странно, Йегерос. Но, что было ещё более странно, в помещении он был один. Не было телохранителей, которые практически никогда не оставляли меня одного. Не было Аламейко, всегда верной тенью скользившего за своим Владыкой. Даже Джул изволил куда-то сгинуть.

— Вы оказываете мне слишком много чести, геом Йегерос, — сказал я, разглядывая правителя, — мне кажется, город нуждается в вас больше, чем я.

— Мне это известно. И именно поэтому я здесь, — веско ответил Йегерос, — ведь в тебе мой город нуждается не меньше.

— Я уже, кажется, говорил, что меня больше не интересуют нужды города, — глухо ответил я, отвернувшись, — и готов повторить это ещё раз. Вы могли убить меня, пока я был без сознания. Могли вышвырнуть за пределы города. Но по какой-то причине вы не сделали ни того, ни другого. Благородно, хотя и совершенно бесполезно. Это ничего не меняет!

— Я бы и не стал ожидать от тебя благодарности за то, что на нашем месте сделал бы любой, — невозмутимо ответил Йегерос, — ты слишком уж плохого о нас мнения, если думаешь, что мы стали бы поступать так с беспомощным гостем.

— Да что вы говорите? — вскинулся я, — с теми сиротами вимрано вы, однако, поступили совсем не так. Мне удалось увидеть их предсмертный час. И это, знаете ли, совсем не способствует тому, чтобы я стал относиться к вам иначе.

— Ну, сделать подобный вывод о том, что всё происходило именно так, ты мог бы и сам, — невозмутимо возразил Йегерос, — здесь, и в самом деле, нечем гордиться, чтобы лишний раз проговаривать подобные вещи вслух. А вот о том, что ты вообще УМЕЕШЬ такое видеть, мне хотелось бы поговорить подробнее…

— Йегерос, вы — наглец, которых я ещё не видывал. После того, как я вам ясно сказал, что не желаю иметь с вами никаких дел, вы смеете требовать от меня поговорить о моих видениях? Да это последняя вещь, о которой я с вами стану разговаривать!