Изгнанник вечности

Дрэян верхом доехал до красивого мостика над узкой глинистой речушкой, отделявшей поле от городка на возвышенности.

Комплекс Теснауто был великолепен. Все же недаром руководство бросило все силы на это строительство, пренебрегая ропотом со стороны соотечественников, которым из-за этого пришлось лишний год ютиться в тесноте бок о бок с надоевшими родственниками в ожидании новых домов.

Молодой человек оставил гайну у высоких ворот портала и вошел в город.

О, да! Здесь поработали люди, изголодавшиеся по любимому занятию и наконец-то получившие возможность проявить себя в деле! В какое сравнение могли идти убогие, похожие на дикарские, постройки Кула-Ори, тщательно отданные под покровительство джунглей и запрятанные так, что с воздуха не разглядеть, рядом с этой вызывающей, необузданной, гениальной красотой, которая каждой линией, изгибом, деталью напоминала ему потерянную родину?! В точности такой же невзрачной выглядела атме Танрэй и ее блеклая северная краса по сравнению с южным буйством темпераментной Ормоны.

Дрэян смотрел на каскады фонтанов, на причудливые колонны, служившие каменным продолжением живому зеленому декору из здешних растений и цветов, которые никогда не ведали мук зимы и увядания. Галереи — тенистые, оплетенные диким виноградом — манили недосягаемой тайной, и даже очутившись внутри и переходя из одной аркады в другую под умиротворенными взорами прекрасных мраморных изваяний, раскрыть ее было невозможно. И гвардеец вспомнил, что такие чувства навевали ему внутренние коридоры великого Храма в Эйсетти, сотворенные тем же «куарт», но тысячи лет назад. Здесь, в комплексе Теснауто, тоже жила душа Кронрэя, этого вечно пьяного ныне и сложившего крылья потертого человечка со смущенной, пред всеми извиняющейся улыбкой…

Побродив по городку, Дрэян медленно вышел к воротам, запрыгнул на попону и в задумчивости поехал обратно, в невзрачный Кула-Ори.

* * *

В цветник возле дома Паскома Нат вошел вслед за хозяйкой. Чудачествам кулаптра не было предела, и в последние годы Учитель Ала увлекся разведением растений. Впрочем, это ему казалось, будто он играет какую-то роль в их росте: земля здесь такая плодородная, что зазеленеет и зацветет орхидеями даже воткнутая в нее тросточка. Видно, такое времяпрепровождение попросту умиротворяет бывшего духовного советника. Волк не был до конца уверен во внутренних движениях Паскома, это был единственный человек, кто умел закрывать свой мир от глаз волчьей атмереро.

— Да не иссякнет солнце в твоем сердце, девочка. В чем дело? — спросил кулаптр, отряхивая руки, и повелительно махнул Нату, чтобы тот сел и не смел топтаться по его обожаемым клумбам.

Волк улегся на прохладный гравий, прищурил глаза, разнежился, уставший от солнца.

— Вы поможете нам, господин Паском? — тревожно спрашивала Танрэй. — Ал отказался наотрез. Говорит, что это лицедейство не по нём… А я не представляю, с кем еще мы можем сыграться, да еще в столь короткий срок!

— А Сетена спросила? Что он?

— О, Природа! — отпрянув, ужаснулась хозяйка. — Ну о чем вы говорите? — она красноречиво провела рукой перед лицом. — Да и вообще… Я и обратиться к нему побоюсь с этим. Он вечно злой и колючий.

— Тебя действительно смущает его внешность?

— Я не знаю никого, кого бы она не смущала!

Паском перебил:

— Понятно. Раскол, раскол, будь он неладен… Хорошо, коль скоро ты не хочешь договариваться со своими близкими — а стоило бы! — я побуду в этот раз твоим сценическим партнером.

В ее тоне прозвучало отчаяние:

— Господин Паском, но почему вы все время пеняете мне?! Почему я должна договариваться — с Ормоной, с Тессетеном, с Алом? Почему не они со мной?!

— Такова твоя функция. Каждый на своем месте.

— Мне не нужна такая функция! — бунтуя, возразила Танрэй. — Я уже устала от вечных компромиссов!

— Ты еще даже не начинала, а уже говоришь о вечности… Но я ведь уже согласился помочь тебе, так почему мы продолжаем спорить?

— Простите. Это я сгоряча… — застыдилась хозяйка.

Нат хорошо понимал ее настроение. Вчера к себе вернулись Сетен с Ормоной. А поскольку те, как некогда на Оритане, пускали Ала и Танрэй пожить во время своего отсутствия в пустом доме, хозяевам теперь пришлось перебираться обратно. Но там за год обжилась и почувствовала себя хозяйкой госпожа Юони, сумасбродная мамаша Танрэй — и, конечно же, она не очень обрадовалась возвращению детей, которые всегда все делали неправильно, не так, как хотелось бы ей. Вчерашний день закончился раздором: Ал поругался с женой и ушел ночевать в лабораторию, а Танрэй удрала на репетицию спектакля и умышленно продлила ее до глубокой ночи. Ко всему прочему добавилось исчезновение Ашшура, и хозяйка сегодня была сильно не в духе.

— До встречи на Теснауто, — сказал Паском, выпроваживая их с Натом из цветника.

* * *

Волк проснулся поздно ночью у пруда. Хозяева и их родня уже давно уехали праздновать, поэтому в доме было тихо-тихо. Тем более отчетливо прозвучал шепот: «Атмереро! Учитель!»