Изгнанники

А ведь какое мрачное у него было настроение, когда они сюда летели. Точнее, паршивое настроение началось еще в тот момент, когда они, выбросив груз, сменили курс и пошли к Брахмапутре, но тогда у него не было особо времени на переживания, равно как и не было их потом, во время приема людей. Пахали они все как проклятые, а работа, как известно, лучшее лекарство от депрессии вообще и от дурных мыслей в частности.

Вот только последовавшая за этим неделя в набитом людьми и воняющим потом и прочими прелестями переполненного транспортного средства корабле настроения не прибавила совершенно. Что перелет будет тяжелым, Соломин понимал изначально, но что он обернется фактически адом, заполненным постоянными жалобами на всевозможные проблемы, писками постоянно желающих пить, в туалет, непрерывно болеющих и столь же непрерывно лезущих во все щели детей, он и не предполагал. Естественно, что не предполагал – как-никак, он привык иметь дело с людьми военными, понимающими значение слова «дисциплина», с гражданскими тоже мог, но с детским садом переростков, да в котором, вдобавок, всего не хватает, и даже спать приходится посменно… Нет, такого он не мог увидеть даже в страшном сне. Впрочем, действительность часто бывает хуже самых мрачных прогнозов, эту истину Соломин усвоил давно и отнесся к ситуации стоически, просто стараясь по возможности не выходить со своего поста. Да и некуда было выходить, даже спал он в своем кресле – все остальные места были заняты. Хорошо хоть, за время перелета никто из детей не погиб, а то и вовсе хреново бы стало.

Системы жизнеобеспечения, кстати, были выше всяких похвал, да и на Северной Пальмире, ближайшей русской планете, их уже ждали. Для встречи эвакуационных кораблей был поднят весь имеющийся под рукой каботажный флот, и разгрузили их в рекордно короткие сроки. Сутки в бешеном темпе – и дело сделано. Правда, сама планета была невелика, но резервный жилой фонд имелся, запасы продуктов – тоже, да и производили сейчас на ней продовольствия в разы больше, чем требовалось, так что проблемы были, в первую очередь, с тем, что все же дети требуют чуточку другого подхода, чем взрослые. Все остальное было решаемо в рабочем порядке.

На орбите проторчали неделю – приводили корабли в порядок, делали профилактику оборудования, да и экипажам отдых дали. Правда, здесь еще не было орбитального терминала, но зато и правила были попроще – вылететь на планету можно было в обычном корабельном боте, ни у кого не запрашивая разрешения.

Приняли их, кстати, исключительно хорошо. Достаточно сказать, что каждый раз тех, кто отправлялся на планету, поили до безобразия. Соломин не препятствовал – людям надо было расслабиться, однако сам он так на планету и не спустился ни разу. Дела, дела… А проще говоря, он не хотел пить и, вдобавок, сильно нервничал из-за предстоящей встречи. Все же мало ли что – от сильных мира сего лучше держаться подальше. От них ведь и проблемы бывают недетские.

Дальнейший путь в империю Соломин проделал на борту «Альбатроса». «Эскалибур» отправился, чтобы попытаться подобрать сброшенный груз, ну и еще капитану не хотелось вести свой лучший корабль в империю – мало ли что… Пожертвовать «Альбатросом» еще можно было, но рисковать самым мощным своим кораблем Соломину не хотелось. Возможно, это была паранойя, но кочевая жизнь научила его осторожности.

Во время полета к столице Соломин испытал абсолютно незнакомое ему в последнее время чувство – ему было неуютно чувствовать себя слабым. За годы скитаний в диком космосе он привык, что все, кто вольно или невольно оказались на его пути, просто обязаны трепетать перед мощью русского корабля. Сейчас же пространство патрулировали эскадры, в составе которых были корабли, способные одним ударом переломить хребет и «Альбатросу», и «Эскалибуру». Нет, они были свои, но все же непривычно как-то, отвык. Хотя, с другой стороны, можно было не опасаться удара в спину – несомненный плюс.

И вот теперь его опасения как-то сразу сошли на нет. Император Радислав вновь превратился в Славку – нормального парня, а мир заиграл красками. Великое дело спокойствие.

– Пить будешь?

– Давай.

– Давать тебе жена будет… Чего налить?

– Как будто ты моих вкусов не знаешь, – усмехнулся Соломин, вольготно располагаясь на диване. – Или забыл?

– Немудрено забыть-то, – фыркнул император, ловко смешивая коктейль. – Сколько мы с тобой уже не виделись?

– Столько не живут. Рассказывай.

– О чем? Вот ведь… Не отвлекай – я ликера переборщил. Лучше сам рассказывай.

– Что я могу тебе интересного рассказать? Как будто ты и так не получаешь информацию обо мне сплошным потоком.

– Не переоценивай свою значимость, – император встряхнул шейкер и ловко разлил получившуюся смесь по бокалам. – В масштабах страны ты – всего лишь эпизод. Важный, многообещающий, но эпизод.

– Ну спасибо, успокоил, – саркастически улыбнулся Соломин, принимая бокал и опуская в него трубочку. Осторожно попробовал, поморщился, – не ликера ты переборщил, а лимонного сока. Ты мне скажи, сколько ты уже этот коктейль не смешивал?