Изгнанники (без указания переводчика)

— И бросить в распростертые объятия моих врагов два миллиона лучших ремесленников и храбрейших слуг Франции? Нет, нет, отец мой, надеюсь, я достаточно ревностно отношусь к вашей матери-церкви, но есть и некоторая доля правды в словах де Фронтенака о зле, происходящем в результате смешения дел сего мира с интересами загробного. Что скажете вы, Лувуа?

— При всем моем почтении к церкви, Ваше Величество, не смею умолчать, что, верно, сам дьявол наградил этих людей изумительными умением и ловкостью, благодаря чему они — лучшие работники и купцы королевства Вашего Величества. Не знаю, чем будем мы пополнять казну, потеряй мы таких исправных плательщиков податей. Уже и так многие из них покинули отечество, а с отъездом прекратились и их дела. Если все они оставят страну, то для вас это будет хуже проигранной войны.

— Но, — заметил Боссюэ, — как только известие распространится по Франции, что такова воля короля. Ваше Величество может быть уверено, что даже худшие из ваших подданных питают такую любовь к вам, что поторопятся войти в лоно святой церкви. Пока существует эдикт, им может казаться, что король равнодушно относится к этому вопросу и они могут пребывать в своем заблуждении.

Король покачал головой.

— Это упрямые люди, — возразил он.

— Если бы французские епископы принесли в дар государству сокровища своих епархий, — заметил Лувуа, лукаво взглянув на Боссюэ, — то мы могли бы, может быть, существовать и без налогов, получаемых с гугенотов.

— Все, чем располагает церковь, к услугам короля, — коротко ответил Боссюэ.

— Королевство со всем находящимся в нем принадлежат мне, — заметил Людовик, когда они вошли в большую залу, где двор собирался после обедни, — но надеюсь, что мне еще не скоро придется потребовать от церкви ее богатства.

— Надеемся, сир! — вымолвили, словно эхо. духовные особы.

— Но мы можем прекратить эти разговоры до совета. Где Мансар? Я хочу взглянуть на его проекты нового флигеля в Марли.

Он подошел к боковому столу и через мгновение углубился в свое любимое занятие, рассматривая грандиозные планы великого архитектора, с любопытством осведомляясь о ходе постройки.

— Мне кажется, вашей милости удалось произвести некоторое впечатление на короля, — заметил Лашез, отведя Боссюэ в сторону.

— С вашей могущественной помощью, мой отец.

— О, можете быть уверены, я не упущу случая протолкнуть доброе дело.

— Если вы приметесь за него, этот вопрос надо считать решенным.

— Но есть одна особа, имеющая больше значения, чем я.

— Фаворитка де Монтеспань?

— Нет, нет; ее время прошло. Это г-жа де Ментенон.

— Я слышал, что она набожна.

— Очень. Но она недолюбливает мой орден. Ментенон сульпицианка. Однако не исключена возможность общего пути к одной цели. Вот если бы вы поговорили с ней, ваше преподобие.

— От всего сердца.

— Докажите ей, какое богоугодное дело она бы совершила, способствуя изгнанию гугенотов.

— Я докажу.

— А в вознаграждение мы с нашей стороны поможем ей… — Он наклонился и шепнул что-то на ухо прелату.

— Как? Он на это неспособен.

— Но почему же? Ведь королева умерла.

— Вдова поэта Скаррона.

— Она благородного происхождения. Их деды когда-то были очень дружны.

— Это невозможно!

— Я знаю его сердце и говорю, что очень даже возможно.

— Конечно, уж если кто-нибудь знает его сокровенное, то это вы, мой отец. Но подобная мысль не приходила мне в голову.

— Ну, так пусть заглянет теперь и застрянет там. Если она послужит церкви, церковь посодействует ей. Но король делает мне знак, и я должен поспешить к нему.

Тонкая темная фигура поспешно проскользнула среди толпы придворных, а великий епископ из Мо продолжал стоять, опустив низко голову, весь погруженный в раздумья.