Изгнанники; Дядя Бернак: Романы; Война в Южной Африке: Документально-публицистическое исследование

В интересном освещении представлены вопросы о концентрационных лагерях и сжигании ферм в письме Тобиаса Смута к генералу Боте; письмо это было перехвачено англичанами. Смут говорит:

«Несколько месяцев назад генерал Хрис Бота сжег дома в Самбаансленде, который не считается нейтральной территорией… ферма Бернардуса Джонстона была почти совершенно сожжена, а также дом Франка Джонстона… Когда мы были в Пит-Ретифе, мы сожгли дом фон Брандиса, и мне сказали, что его подожгли на основании «высшего распоряжения». По моему мнению, все эти дома не нарушили правил войны.

Относительно отправки женщин… Я получил от Вас приказ выселять женщин против их желания, и когда я спросил, как мне поступать в тех случаях, если англичане откажутся их принимать, Вы ответили, что в подобных случаях оставлять их в черте действий неприятеля».

Разве это не доказывает, что бурский генерал не сомневался в нашем человеколюбии?

На жалобу Шальк-Бургера относительно дурного обращения с женщинами генерал Китченер просто ответил:

«Честь имею уведомить Вас, что все дети и женщины, которые изъявят желание оставить лагерь, будут отосланы на Ваше попечение, и я был бы доволен, если бы Вы указали место, куда следует их отправить».

Предложение не было принято.

6 декабря генерал Китченер дал объяснение, каким образом образовались концентрационные лагери; из объяснения видно, что причиной к их возникновению были действия бурских предводителей. Его объяснение таково:

«В начале года ко мне поступило много жалоб со стороны сдавшихся бургеров, которые показывали, что с тех пор, как они положили оружие, их семейства стали подвергаться дурному обращению, их скот и имущество конфисковались по распоряжению главнокомандующих Трансвааля и Оранжевой республики. Подобные действия совершались вследствие циркуляра, помеченного в Роос Сенекале 6 ноября 1900 года; в этом циркуляре главнокомандующий говорит: употребите все, что в вашей власти, для предотвращения бургеров складывать оружие. Я буду вынужден в случае их ослушания конфисковать все их движимое и недвижимое имущество и сжигать их дома.

Во время свидания с главнокомандующим Луи Ботой я говорил с ним об этом деле и заметил, что если он будет так продолжать, я буду вынужден взять всех женщин, детей и, насколько возможно, их имущество в лагери, чтоб охранить их от действия бургеров. Я спросил его, будет ли он щадить фермы и семейства, согласившиеся на нейтралитет, и сдавшихся буров, обещая ему, в свою очередь, не трогать семейств и ферм тех бургеров, которые находились в действующей армии. Главнокомандующий важно отказался даже рассуждать о подобных условиях. Он сказал: «Я уполномочен законом принуждать каждого бура присоединиться к нам и в случае неповиновения конфисковать их собственность и оставлять их семейства в степи». Я спросил, что мне остается предпринять для защиты сдавшихся буров и их семейств; он на это ответил: «Единственное, что вы можете сделать — выслать их из страны, но если я их настигну, они пострадают». После этого нечего было больше разговаривать, и так как военные действия не позволяют охранять отдельных лиц, я не имел другого практического выбора, как продолжать мою систему: собирал жителей известных местностей и отправлял их под защиту наших войск. О моем решении было сообщено главнокомандующему в моем официальном письме от 16 апреля 1901 года, из которого я привожу следующее извлечение:

«Как я вам сообщал в Мидделбурге, что ввиду несправедливых враждебных действий, какие вы выказывали в отношении мирных жителей, заставляя их насильно, против их собственного желания, присоединяться к вашим отрядам, действия, противные всем обычаям правильного ведения войны, я, не имея другого выхода, вынужден принять неприятные для меня меры — взять в лагери женщин и детей.

Я весьма сочувственно отношусь к страданиям этого бедного народа и стараюсь, сколько возможно, облегчить их; но удивительно, как для меня, так и для всего цивилизованного мира, что вы находите вполне справедливым причинять столько бедствий трансваальскому народу, продолжая безнадежную и бесполезную борьбу».

Граф Гюбнер, австрийский генерал, сын покойного барона Гюбнера, бывшего австро-венгерским посланником, по своем возвращении из Южной Африки, сообщил свои впечатления корреспонденту «Daily Telegraph»:

«Меня больше всего поражает, — говорит он, — хорошо выработанная и великодушная система, посвященная улучшению быта стариков, женщин и детей в концентрационных лагерях.