Изгнанники, или Топ и Харри

– Ты знаешь, три дня назад в лагере были торговцы, – сменил Маттотаупа тему. – Я кое-что обменял на деньги и хочу сегодня тоже угостить наших друзей на празднике.

Харка молчал, но его взгляд говорил: «Разве это единственный способ выделиться?»

– Наши отцы были оглала и щедро делились всем, что имели. Я не нищий попрошайка, который только берет и ничего не дает, и хотел бы, чтобы и мой сын научился ценить гостеприимство.

Харка и на это ничего не ответил.

Доев мясо, Маттотаупа снова лег спать. Он должен был заступать в дозор только утром. Харке же с группой разведчиков, которых он возглавлял, пора было отправляться в прерию. К полуночи он намерен был вернуться в лагерь вместе с поездом, а дальше пусть решает Джо. Может быть, к тому времени инженер и сам поймет, что для пользы дела Харке лучше и вторую половину ночи провести в дозоре.

Договорившись с тремя разведчиками из своей группы отправиться в дозор пешком, Харка оставил Чалого на привязи. Он встретился с товарищами на месте остановки поезда. Обсуждать им было нечего: они понимали друг друга без слов. У них были свои условные жесты и знаки на любое время дня и ночи, и они уже знали, какой участок должны были охранять сегодня. То, что командовал группой самый младший из них, получилось само собой. Остальные трое охотно полагались на него, а разведчик, который официально отвечал за их службу, неофициально переложил эту ответственность на юного индейца.

Когда они уже тронулись в путь, появились Шарлемань и Макки.

– Вот он! – сказал Макки.

– Эй, приятель, ты что, меня не узнаёшь? – обратился Шарлемань к Харке.

– Узнаю.

– Ну, как поживаешь?

– Хорошо.

– Я смотрю, тут все еще неспокойно. А что слышно про Сыновей Большой Медведицы?

– Никаких следов.

– Никаких следов? Надо же… Может, они и в самом деле ушли? Или это просто военная хитрость?

– Всего хорошего, – ответил Харка и пошел вместе с остальными дозорными на север.

Шарлемань и Макки проводили их взглядом.

– Чего ты еще ждешь? – спросил Макки, когда они скрылись в темноте и он увидел, что Шарлемань не собирается уходить.

– Ты ничего не заметил?

– А что я должен был заметить?

– Краснокожий вдруг так резко оборвал разговор.

– А что тут удивительного? Они все такие, эти индейцы.

– Ему что, трудно было ответить? Но, видно, он не любит, когда его спрашивают о Сыновьях Большой Медведицы.

– Возможно. Какое мне до этого дело!

– Как бы не получилось так, что это станет для всех нас главной заботой.

– Не понимаю.

– Он ведь родом из этого племени. Одному черту известно, сколько у него там еще осталось дружков.

– Ты думаешь?..

– Считай, что я тебе ничего не говорил. Но я как вспомню, как они нас всех хотели отравить… так, по мне, лучше бы на месте этого щенка из Сыновей Большой Медведицы был какой-нибудь другой разведчик!

Макки сплюнул:

– Я вообще не люблю краснокожих! Говорят, они сегодня тоже придут на вечеринку. На кой черт их позвали? Джо Брауну осталось только пригласить пару негров для полного счастья!

– Я бы не удивился. Надо держаться вместе.

Они вернулись в лагерь.

Время шло. Около полуночи многие – и мужчины, и женщины – были еще на ногах. Всем хотелось увидеть прибытие поезда. Хозяйственные поезда тоже ходили еще нерегулярно. Иногда они сходили с рельсов от ураганного ветра, или стадо бизонов преграждало путь локомотиву. Индейцы время от времени незаметно разбирали пути: они уже давно поняли, что загадочный огнедышащий зверь может двигаться лишь по этой железной дороге, а на голой земле становится совершенно беспомощным.

Поезд должен был доставить не только материалы, но и деньги и провиант. Все всматривались во тьму.

Когда в глубокой тишине ночной прерии послышался шум поезда, грянул хор радостных возгласов, а когда с пыхтением и свистом показался из-за поворота паровоз, мужчины стали хлопать друг друга по плечам, потому что все сомнения наконец отпали: поезд благополучно достиг цели, и теперь можно со спокойной душой отпраздновать отъезд Джо Брауна. Машинист затормозил, поезд остановился. Грузчики сразу же приступили к работе.

Джо стоял с Генри и начальником лагеря Тэйлором.

– Ну вот, хоть в последний день все идет как по маслу, – сказал инженер. – Теперь можно и выпить! Пошли!

Вместе с двумя другими инженерами, в том числе с преемником Брауна, они не спеша направились на главную площадь, к огромной палатке, служившей столовой и салуном. Посреди простых столов и скамей возвышался помост, на котором уже собрались музыканты во главе с цыганом-скрипачом. Когда в палатку вошла группа почетных гостей, оркестр исполнил туш, а из-за столов раздались приветственные крики. Палатка быстро заполнялась людьми. Отдельные звуки скоро слились в громкий гул.

Столы и скамьи были установлены так, что вдоль стен, по всему периметру палатки, образовался коридор. Внутри этого внешнего каре было выстроено еще одно, соединенное с «коридором» узкими проходами для официантов – в форме английского флага.

Стол для инженеров и начальника лагеря находился в центре «коридора» торцевой стороны палатки. На противоположной стороне располагалась барная стойка.