Изгнанники, или Топ и Харри

Вскоре лица гостей раскраснелись, голоса звучали все громче. Темы разговоров не отличались глубиной и разнообразием. Все то и дело поворачивались к Маттотаупе, поднимая стаканы и кружки; он вдруг вместо Джо стал центром внимания. Харка ел свое жаркое. В беседе, которая наводила на него скуку, он не участвовал. Маттотаупа, несмотря на частые тосты в его честь, до сих пор не осушил до конца первый стакан и вылил остатки бренди, прежде чем ему налили второй стакан. Он сделал это так быстро и ловко, что никто, кроме Харки, этого не заметил.

Через час все уже изрядно захмелели. За некоторыми столами хором запели песни. Начальник лагеря принялся рассказывать о своей жизни. Преемник Брауна рисовал радужные перспективы железнодорожного строительства, говоря о трех ветках железной дороги через всю страну. Генри вслух мечтал о городской жизни. Джо Браун молча хлестал бренди. Он вдруг почувствовал себя лишним. За столом Топа и Джима в этот момент освободилось место, и он присоединился к их компании, а вскоре за ним последовал и Тэйлор.

– Пусть эти желторотые птенцы развлекаются без меня! – заявил он. – Мне нужны мужчины и запах прерии! Без этого я уже не могу.

Мужчины снисходительно слушали. И хоть они не проявляли особого интереса к его рассказам, но все же это были настоящие эксперты в данной области. Маттотаупа из вежливости время от времени задавал ему вопросы, свидетельствовавшие о том, что он слушал рассказчика.

Рыжий Джим выглядел абсолютно трезвым, хотя пил больше всех. Кровавый Билл ссорился с Длинной Лилли. Причиной ссоры стала его постоянная ревность. Макки громко расхвастался, а Шарлемань усердно ему поддакивал.

Маттотаупа до сих пор выпил не больше полустакана. Харка не знал, что причиной воздержанности отца был именно он. Харка впервые присутствовал на попойке, и Маттотаупа решил именно сейчас доказать сыну, что бывший вождь может проявить щедрость, не теряя при этом достоинства. Ему самому все больше нравилась эта роль. Он давно уже не был в центре внимания в отличие от прежней жизни, когда он постоянно был окружен почетом, и забытое чувство удовлетворения грело ему душу. Соседи по столу не скупились на лестные замечания в его адрес.

В третий час пополуночи Харка кратко сообщил Джо Брауну, что уходит, потому что предутренние часы – самое опасное время, чреватое внезапным нападением индейцев, и он хочет провести его в дозоре. Инженер не стал удерживать юношу, тем более что тот все равно не участвовал в общей беседе. Маттотаупа не мог спорить с начальством, и Харка хотел уже молча покинуть компанию, но тут к нему подошел со стаканом Макки:

– Выпей со мной!

– Пей сам! – ответил Харка и пошел к выходу.

– Я сказал, выпей со мной, щенок! – заорал ему вслед Макки. – Ты брезгуешь мной?..

Харка не обратил бы никакого внимания на его возмущение, если бы ему не преградили дорогу четверо парней. Он бросил быстрый взгляд своим друзьям, и те уже готовы были прийти ему на выручку. Четверо парней не могли помешать ему выбраться из палатки: ему достаточно было просто прыгнуть через стол. И никто не успел бы его схватить. Оценив обстановку и убедившись, что пока он в безопасности, Харка остановился.

– Я не брезгую. Я просто не пью. Выпей сам за свое здоровье! – спокойно ответил он Макки.

– Ну и черт с тобой, дурья твоя башка! Иди! Если ты до сих пор так и не научился пить!..

Харка едва заметно улыбнулся. Эти слова выглядели вполне безобидно, и он мог спокойно уйти. Похоже, полупьяный Макки не оправдал надежд своих подстрекателей. Но в этот момент кто-то что-то шепнул Макки на ухо.

– Да, иди к своим дакота! Проваливай! Там твое место! – заорал тот вдруг еще громче. – Они, небось, уже подбираются к лагерю, чтобы засыпать нас горящими стрелами!

За ближайшими столами, где этого не могли не услышать, разговоры мгновенно стихли. Слова «дакота» и «горящие стрелы» вонзились в сознание присутствующих, как молния: они все находились в палатке, а палатка стояла в прерии, где их все еще на каждом шагу подстерегала смертельная опасность. Неужели среди них есть предатели?..

Харка молниеносно, одним прыжком оказался рядом с Макки, нанес ему звонкий удар в лицо, так что тот закачался, и встал рядом с отцом. Выхватив из-под накидки револьвер, он направил его не на Макки, а на Рыжего Джима.

– Убери своих собак! – произнес он тихо. – Или я стреляю.

Джим понял, что Харка видит его насквозь и ничего уже не поделаешь.

Подняв руки и показав ладони в знак того, что не собирается прибегать к оружию, он громко сказал:

– Билли! Приведи Макки в чувство! Каждый раз этот болван затевает скандал! В прошлый раз из-за твоей Лилли, сейчас с Харри… Выведи отсюда это пьяное животное!

Билл понял его, хотя финал сцены ему очень не понравился. Они с Шарлеманем схватили Макки, у которого из носа шла кровь, и потащили несчастную жертву их интриг из палатки. Дейзи – Вики, причитая, побежала вслед.

– Убери револьвер! – приказал Маттотаупа сыну.

Харка послушно спрятал руку с револьвером под накидкой.

– Я пошел, – спокойно произнес он и беспрепятственно удалился.