Изгнанники, или Топ и Харри

Вечером он уже был ополченцем. Майор, не по возрасту седовласый, с безупречной выправкой, смотрел на него сверху вниз голубыми глазами. Адамсон испытывал к майору нечто среднее между симпатией и неприязнью. Смит же, судя по всему, сразу проникся доверием к молодому человеку и даже дал ему ответственное задание: отправиться вместе с индейским проводником драгунов в ближайший форт на Миссури с донесением, что ему необходимо подкрепление, а фактория на Найобрэре нуждается в перестройке с целью превращения ее в оборонительное сооружение.

Отправление было назначено на следующее утро. Адамсон приготовил провиант и перед самым рассветом пришел в загон для лошадей. Индейский проводник уже ждал его. Это был стройный смуглый мужчина очень высокого роста в коричневых бархатных штанах, в прошитой ярко-красными нитками жилетке поверх серой рубахи и в мокасинах. На мрачном лице его, обрамленном двумя косичками, было написано холодное равнодушие. Не ответив на приветствие Адамсона, он вскочил на маленького пегого мустанга и поскакал вперед. Адамсон двинулся следом на своем гнедом, который был резвее, но менее вынослив, чем индейские лошади.

Тобиас – так звали индейца-проводника – целый день почти не размыкал уст и держал хороший темп. Они пересекли реку там же, где за день до этого переправился Адамсон, и долго скакали по голым прериям на северо-восток.

Хотя Адамсону и была неприятна почти оскорбительная неразговорчивость индейского проводника с библейским именем[6], он не мог не радоваться тому, что тот превосходно владеет всеми навыками, необходимыми для жизни на природе. Адамсон, правда, и сам был неплохим наездником и хорошо стрелял, но с плугом управлялся лучше. Он то и дело поражался острому зрению и тонкому слуху Тобиаса. Несмотря на свою недоступность, Тобиас оказался лучшим проводником, какого только можно было себе представить. Через несколько дней, когда индеец увидел, что молодой сын фермера не набивается к нему в друзья, скорлупа неприступности спала с него, и между ними установились ровные деловые отношения, которые вполне устраивали Адамсона. В конце концов, Тобиас тоже был всего лишь оторвавшимся от своих корней бродягой, как и он сам.

Через несколько дней, получив слишком поспешное и легкомысленное заверение начальства, что Смит вскоре получит необходимый материал и подкрепление, Адамсон и Тобиас пустились в обратный путь в факторию на Найобрэре. Дакота их в дороге не беспокоили.

На одном из ночных привалов Адамсон подробно рассказал своему спутнику историю убийства Маттотаупы. Тобиас мрачно выслушал его.

– Напрасно Рыжий Джим пытается спастись бегством, – сказал он. – Однажды месть настигнет его.

– Я тоже был там в это время.

Индеец не ответил. Но его взгляд был достаточно красноречив.

Сын Большой Медведицы

Рогатый Камень своими ушами слышал, бремя какой вины лежало на совести его отца, и своими глазами видел, как он возложил на себя еще одну, новую вину, показав белым людям золото в своем кошельке.

Харка Твердый Камень, Ночное Око, Убивший Волка, воин по имени Рогатый Камень был сыном предателя. Он последовал за предателем, защищал его, он проливал кровь. Десять лет прожил он в изгнании, не признав несправедливый, по его мнению, приговор старейшин. Осознав это, он вдруг в один миг лишился способности мыслить и двигаться. Он не выстрелил в убийцу. В тот момент, когда это было возможно, он ничего не сделал. Не шевельнул даже пальцем.

Немного придя в себя, Рогатый Камень отвернулся. Он слышал, как Адам Адамсон, сын старого Адама, закрыл тяжелую дверь. Машинально, как во сне, он пошел в загон для лошадей. На боку у пегого мустанга Маттотаупы висел его костяной лук. Остальное оружие тот взял с собой, и теперь оно находилось в блокгаузе.

Рогатый Камень вывел своего жеребца и мустанга отца из загона, надел меховую куртку, вскочил на буланого, взял в руку повод пегого и поскакал в ночную прерию, на запад. Собака побежала следом. Сивая кобыла последовала за ними на некотором расстоянии. Особой осторожности, чтобы уберечься от выстрела в спину, от Рогатого Камня сейчас не требовалось. Насколько он знал белых людей, они, боясь прослывшего отъявленным головорезом Харри и его мести, вряд ли рискнут сейчас высунуться из дома.

Дозорные дакота, среди которых был и Сын Антилопы, прятались неподалеку от того места, где он много лет назад, еще мальчиком, зимой построил себе хижину из снега, в то время как Маттотаупа и Рыжий Джим жили в блокгаузе у Беззубого Бена и Мэри. В эту хижину к нему тайно приходил Четан, которого теперь звали Четансапа, чтобы уговорить его вернуться в вигвамы Сыновей Большой Медведицы. Теперь Рогатый Камень вернулся бы к своим братьям, но путь назад казался ему непреодолимой пропастью. Ведь он был сыном предателя.