Изгнанники, или Топ и Харри

Рогатый Камень снова лег. Взгляд его погас, хотя глаза оставались открытыми.

Четансапа пошел с трубкой в вигвам Унчиды и Уиноны. Те уже знали, что он взял пленника под свою защиту, и поприветствовали его с выражением сдержанной благодарности и слабой надежды.

– Вот его трубка, – сказал Четан и протянул трубку Унчиде. – Может, ты сможешь определить, отравлен ли табак.

– Он курил эту трубку?

– Нет, он оттолкнул ее. Теперь за его охрану отвечают Красные Олени.

С этими словами Четан покинул вигвам.

На следующее утро с рассветом он узнал от Унчиды, что табак и в самом деле был отравлен. Четан сразу же отправился к вождю и сказал:

– Старый Ворон! Даже великих вождей иногда одолевает злой дух, который, однако, можно изгнать с помощью доброго духа. Вчера ночью ты оказался под властью злых чар. Но яд, которым ты был отравлен, покинул тебя и перешел в трубку. Я оставлю эту трубку у себя, чтобы она не натворила других бед. Ты свободен от власти злого духа и на совете старейшин будешь говорить в пользу Рогатого Камня. Ибо Длинные Ножи уже близко, и нам нужны храбрые воины. Ты понял меня?

– Хау.

Старый Ворон не произнес больше ни слова. Он был зол на себя и на весь свет. Его жена сидела в глубине вигвама. В глазах ее застыли страх и отчаяние. Четансапа бросил ей угрожающий взгляд и покинул вигвам.

Время шло, день за днем, ночь за ночью. Дозорные всматривались в даль, не едет ли Чапа Черная Кожа с вестью от верховных вождей. В Священном вигваме по ночам не смолкал барабан. В прерии вблизи стойбища Красные Олени гадали на своих советах, что ждет Сыновей Большой Медведицы.

За два дня до назначенного срока, утром, вождь Старый Ворон объявил Четансапе, что не намерен созывать совет старейшин, сославшись на то, что Хавандшита настаивает на своем решении и грозит навлечь гнев злых духов на всех, кто станет противиться ему. Вечером того же дня в стойбище прискакал Чапа Черная Кожа. Он привез известие, что к ним едет Татанка-Йотанка и его следует ожидать, как только солнце закатится в четвертый раз.

– Он приедет слишком поздно, – заявил Хавандшита. – Мы должны действовать самостоятельно.

В день, когда Рогатый Камень должен был встать к позорному столбу, Четансапа задолго до рассвета пришел в вигвам Старого Ворона. В этот день он сам вызвался охранять пленного и явился в праздничной одежде, со всеми знаками воинского достоинства, с ожерельем из медвежьих когтей на шее и орлиными перьями и пучком красной оленьей шерсти на голове. Он развязал пленного, и тот поднялся на ноги. Благодаря заботливому уходу Рогатый Камень окреп, мог двигать руками, хотя раны на плечах еще не затянулись. В его чертах и осанке появились прежнее достоинство и величие, но лицо оставалось мрачным, а искра надежды на спасение в глазах погасла. У него было достаточно времени обдумать и взвесить свои шансы на благополучный исход.

Четансапа повел Рогатого Камня на берег Конского ручья и предложил ему выкупаться на том самом месте, где они когда-то вместе каждое утро плескались и играли в воде. Пленник бросился в бурный ледяной поток, потом растерся песком. Четансапа дал ему медвежьего жира, чтобы он натер им тело. Это означало, что он желает пленнику исполниться силы, которая, согласно верованиям индейцев, исходит от медведя.

Вокруг не было никого, кто мог бы подслушать их разговор. Впервые за много лет они снова говорили с глазу на глаз. И времени у них было мало.

– Ты станешь отвечать на мои вопросы у столба? – спросил Четансапа.

– На твои вопросы – да.

– Я хочу заставить их созвать совет старейшин. Нам предстоит тяжелая борьба, но тебе к борьбе не привыкать.

Рогатый Камень хотел ответить бывшему другу: «Я с двенадцати лет только этим и занимаюсь и устал бороться. Дайте мне быстро и достойно умереть. Если вы не захотите – я заставлю вас сделать это». Но он не мог сейчас сказать этого Четансапе, поэтому сказал совсем другое:

– Пока я вижу, что тебе это нужно, я буду бороться. Но знай: ты развязал меня и я больше никому не позволю себя связать. Я не желаю связанным по рукам и ногам слушать, как Шонка насмехается над моим отцом и надо мной. Я не хочу, чтобы в меня плевали женщины и трусы. Если кто-то попытается связать меня, я буду бороться, без оружия, руками, ногами и зубами, и живым вы меня больше не свяжете. С этим покончено. Я боролся бы даже связанным.

Время разговоров истекло. Четансапа проводил Рогатого Камня на площадь, где был установлен столб. Пленник сам подошел к столбу и встал к нему спиной. На нем не было ни одежды, ни украшений. Прислонившись спиной к столбу, он устремил взгляд на восток, впервые после долгих серых морозных дней солнце пробилось сквозь тучи и встало над горизонтом во всем своем блеске.

Молодые и старые воины уже собрались на площади и образовали круг. За ними стояли женщины и дети. Пришли и Унчида с Уиноной.