Изгнанники Зеннона

– Для меня всё закончилось и одновременно началось, когда мне исполнилось семь лет. Взрослые обычно считают, что дети в этом возрасте еще ничего не замечают, но я уже какое-то время чувствовал, что атмосфера в доме изменилась. Отец ходил хмурый, мама постоянно была на взводе. Всё звучало по-другому, знаешь, как часы, которые вот-вот остановятся. Но у меня всего пару месяцев назад пробудился дар, и я был так этому рад, что не обращал внимания ни на что другое. Вернее, старался не обращать, – Кинн с горечью улыбнулся. – Тот последний день моего рождения, который мы отпраздновали всей семьей, вышел не очень-то радостным. Из Альвиона пришло письмо о том, что бабушка – мать моей матери – при смерти, и мама решила рискнуть и съездить к ней, попрощаться. Помню, чтобы не думать об этом и отвлечься, весь тот вечер я тренировался играть в жабу – отец подарил мне набор для начинающих.

Кинн едва слышно вздохнул.

– А перед сном родители пришли ко мне в комнату. Я сразу понял, что что-то не так. Они никогда ко мне вдвоем не заходили. И предчувствие не обмануло. Родители сказали, что отправляются в Альвион вдвоем.

Сердце у меня сжалось, когда я представила семилетнего Кинна, который видит своих родителей последний раз в жизни, но еще не знает об этом.

А он тихо продолжил:

– Я думал, что отец просто не хочет отпускать маму к бабушке одну… Но дело оказалось в другом. – Он прикрыл глаза, словно заново переживая тот разговор. – С бабушкой всё было в порядке. Родители покидали Зеннон совсем по иной причине. Отец просил, чтобы я понял их, понял и простил. Сказал, что на них возложена важная миссия, что никто другой с ней не справится. Они должны были… восстановить справедливость.

Кинн бросил на меня быстрый взгляд, в котором будто бы мелькнула неловкость.

– В свое время Зеннон забрал то, что ему не принадлежало. И родители должны были вернуть это в Альвион.

– О чем ты говоришь?

Кинн молчал так долго, что я подумала, он не ответит, но наконец произнес:

– Об эрендинах.

Несколько мгновений я смотрела на него, приоткрыв рот, в полной уверенности, что ослышалась. Потом в моей голове что-то щелкнуло:

– Не может быть… Это твои родители… украли эрендин?

Кинн кивнул.

– Но… как же…

В памяти неожиданно всплыли загадочные слова Утешителя Йенара, сказанные им в Башне Изгнания о родителях Кинна. Значит, Утешитель на это намекал? Он всё знал?

– Подожди… А что значит «Зеннон забрал то, что ему не принадлежало»? Ведь эрендины привезли в Хранилище зеннонской Гильдии камневидцев с островов, при чем тут Альвион?

Кинн, отвернувшись от моего растерянного взгляда, нахмурился, а потом вздохнул.

– Потому что вся эта история с островами – не более чем выдумка. Изначально камни хранились в Альвионе. Городские камневидцы работали над тем, чтобы пробудить их, но прежде, чем успели, камни были похищены и привезены в Зеннон. А потом, – он на мгновение замялся, – твой отец пробудил их, и в Зенноне скрыли правду, придумав историю про Хранилище.

– Нет! – Я тряхнула головой. – Нет… Как такое возможно?.. Это наверняка какое-то недоразумение…

Кинн тихо, но твердо проговорил:

– Я верю своим родителям. Верю, что им ни к чему было лгать мне. Особенно в такой момент.

Я смутилась.

– Я не говорю, что они солгали! Просто… – Мое сердце словно сковало льдом, и голос у меня задрожал: – Если это правда, тогда получается…

Тогда получается, что мой отец, известный зеннонский камневидец Эрен Линд, участвовал в этом невероятном обмане.

Мысль была какая-то неправильная, нелепая: разве мог отец, зная, что это краденые камни, всё равно пробудить их, а потом утаивать правду? Да еще и согласиться на то, чтобы камни назвали в его честь?

Голова у меня пошла кру́гом. А Кинн снова заговорил:

– Так получилось, что моя мама знала похитителя, именно поэтому ее и отправили следом, в Зеннон. Но она потратила долгие годы, чтобы выяснить, где прячут камни, – ведь правду о них тщательно скрывали. В это время она встретила моего отца, который к тому моменту овдовел и остался со мной на руках. Они поженились. Я… – он замялся, – я не помню свою родную маму. Когда отец женился второй раз, мне было всего полтора года. И для меня мамой стала его вторая жена. – Кинн немного помолчал. – Я так понимаю, мама хотела завершить миссию сама, но отец в последний момент решил ей помочь.

Несколько минут мы молчали. В голове у меня теснилось столько мыслей, что крики Теней почти стихли. Наконец я осторожно спросила:

– Как же им это удалось – покинуть Зеннон с камнем?

Кинн пожал плечами.

– Не знаю. Когда я проснулся на следующий день, родителей уже не было – они вышли с караваном из Зеннона ранним утром. Весь день я был как на иголках. А после обеда к нам нагрянули Каратели. – Его лицо помрачнело. – Они перевернули всё вверх дном. Допросили всех слуг, моего гувернера, потом меня. Спрашивали о родителях, об их работе в Музее, о том, где они остановятся в Альвионе. Но меня довольно быстро оставили в покое – решили, что ребенок не может знать ничего существенного.

Он хмуро улыбнулся, но улыбка его быстро погасла.