Изгнанники Зеннона

Когда мы выбрались на берег, Кинн помог мне сесть, и я тут же ощупала ногу. И, закусив губу, едва не расплакалась – так было больно. Бежать с такой лодыжкой я теперь точно не могла; я даже не была уверена, что вообще получится встать.

Кинн встревоженно нахмурился и, не глядя на меня, начал надевать носки. Я запоздало сообразила, что мои голые ноги у него на виду, и поскорее раскатала штанины обратно. Надев носок и ботинок на левую ногу, я обреченно посмотрела на правую – лодыжка покраснела и опухла, и было ясно, что ботинок на нее не надеть.

– Жаль, что герриона нет. Тебе нужен холод.

Он полез в заплечный мешок, выудил оттуда кусок ткани и, смочив его в реке, опустился рядом со мной.

Лодыжка болезненно ныла, но сердце забилось чуть быстрей, когда Кинн положил мою ногу себе на колено и обернул ее холодной мокрой тканью. Я заметила, с каким напряженным взглядом он огляделся по сторонам, и сказала:

– Я смогу идти.

Кинн едва заметно качнул головой и поджал губы. И, пока холод действовал, достал из мешка еще ткань и веревку. Наконец он убрал мокрую тряпку и плотно обмотал мою ногу сухой тканью, а потом осторожно перевязал веревкой.

– Давай попробуем.

Кинн осторожно опустил мою ногу, поднялся и протянул руку, чтобы помочь. Держась за него, я встала – сначала на левую ногу, потом на правую – и тут же, охнув, упала обратно.

Мне хотелось расплакаться не только от боли, но и от разочарования – теперь я стала обузой в прямом смысле. Но Кинн с деловым отстраненным видом завернул мой грязный ботинок в тряпку и убрал в мешок, который повесил себе на грудь, а потом, чуть улыбаясь, взглянул на меня:

– Надеюсь, ты готова к поездке?

Следующий час наполнил меня смесью множества противоположных эмоций и ощущений: пульсирующей боли в лодыжке, стыда от своей беспомощности и одновременно головокружительного наслаждения. Я ехала, прижавшись к широкой спине Кинна и обхватив руками его шею, а он поддерживал меня за ноги. Я вдыхала разгоряченный запах его кожи, чувствовала, как напрягаются его мышцы под курткой, и радовалась, что он не видит мое лицо.

Когда мы вышли к дороге, Кинн осторожно ссадил меня на землю у покосившейся изгороди и, достав бутылку с водой, предложил мне. Я покачала головой. Только сейчас я заметила, как тяжело он дышит, и чувство стыда пронзило меня с новой силой – ведь Кинн не сможет нести меня бесконечно, к тому же рана на его предплечье еще не зажила.

– Прости, что так подвела. От меня теперь совсем никакого толку, только задерживаю.

Кинн оторвался от питья и искоса взглянул на меня:

– Что случилось, то случилось, ты не виновата. А про «никакого толку» – напомни-ка, кто из нас слышит Теней?

Но я не улыбнулась. Сприлл скрылся за поворотом, и мы не видели, что там происходит, но было ясно: мы потеряли свое преимущество. А теперь еще и не могли быстро двигаться. Из-за меня.

Кинн убрал бутылку обратно и внимательно на меня посмотрел. Потом достал что-то из-за пазухи и протянул мне.

– Вот. Назначаю тебя новой хранительницей.

В изумлении я уставилась на черный кожаный мешочек.

– Ты хочешь доверить эрендин мне?

– Теперь ты не сможешь пожаловаться на свою бесполезность.

Он слегка улыбнулся. Я взяла мешочек, чувствуя ком в горле. Ради этого камня Кинн рискнул всем, а теперь был готов отдать его мне, лишь бы я не считала себя обузой.

– Спасибо.

Я улыбнулась, на этот раз от души.

– А теперь отвернись, мне надо его спрятать.

Кинн часто заморгал, потом закрыл глаза и послушно отвернулся. Я беззвучно рассмеялась, а потом расстегнула куртку, рубашку и убрала мешочек в единственное место, которое мне казалось безопасным, – в полукорсет. К счастью, эрендин был совсем небольшим и плоским, поэтому лег почти незаметно.

Снова надев заплечный мешок спереди, Кинн поднял меня на спину и, перешагнув через изгородь, вышел на дорогу. Я хотела пойти сама, но он лишь мотнул головой:

– Надо отойти подальше.

Утро выдалось пасмурным, с запахом дождя, а здесь, на дороге, дул сильный ветер – казалось, он налетает сразу со всех сторон. Мы шли где-то полчаса, дорога впереди плавно заворачивала налево, когда Кинн вдруг остановился.

– Слышишь?

Я прислушалась и за шумом ветра различила звонкий ритмичный звук. Цокот копыт. Каратели.

Не оглядываясь, Кинн бросился в лес, и я сильнее вцепилась в него, чтобы не упасть. На опушке нас встретили густые заросли ежевики, и Кинн метнулся в сторону, надеясь их обогнуть.

И только тут я подумала: зачем Карателям гнаться за нами? Неужели Волки им что-то про нас наговорили? Или же Волки каким-то образом разобрались с Карателями, украли коней, а теперь скачут за нами?

Если бы не моя лодыжка, мы бы уже давно скрылись в лесу. Но ежевичные заросли всё тянулись и тянулись, а со мной на спине Кинн бежал медленно.

Ветер снова поменялся, и я замерла. По тому, как Кинн поднял голову, я поняла: он тоже это слышит. Цокот копыт стал громче. Но доносился он не сзади, а спереди – со стороны Альвиона.

И не успел Кинн двинуться, как из-за поворота выехали всадники и, заметив нас, закричали:

– А ну стоять!

Глава 15