Изгнанница Муирвуда

Стоял предрассветный час. Сколько же времени прошло? Майя не знала. Окно выходило в переулок за домами, очень узкий. Борясь с паникой, Майя откинула волосы с глаз, посмотрела вниз, в переулок, и поняла, что ее комната расположена на втором этаже. Дома по обе стороны переулка стояли узкие, двухэтажные, и каждый был увенчан островерхой черепичной крышей. Все окна были примерно одного размера и формы, а окна вторых этажей, в том числе и той комнаты, где находилась Майя, были снабжены ящиками, в которых росли разнообразные дикие цветы. По краям крыш бежали водосточные трубы, отводившие воду в канавы. Ушца уходила куда-то вбок, изгибалась, и из окна виден был еще один ряд домов с островерхими крышами и стрельчатыми окнами. За одним из таких домов возвышалось какое-то строение в четыре этажа, под треугольной крышей. Прижавшись лицом к окну, Майя исхитрилась заглянуть за строение и разглядела многоярусные леса и башню, которую явно перестраивали. На лесах не было ни души.

— Где я? — шепотом спросила она и потрогала стекло. Дома на противоположной стороне улицы были сложены из кирпича. По эту сторону стены были покрыты белой Штукатуркой, поверх которой тянулись темные деревянные балки. Улицы были неправдоподобно чисты, булыжник блестел словно его начистили щеткой, — странное дело для такого закоулка. Кое-где из труб тянулись в небо ленивые дымки.

Отвернувшись от окна, Майя оглядела комнату. Помимо кровати о четырех столбиках здесь имелась небольшая кушетка, на которой она нашла свое платье и мешок, а рядом, на полу — башмаки. По другую сторону кровати стоял угловой столик с двумя небольшими деревянными стульями. На столе стоял поднос с остатками ужина — остывшими куриными костями, огрызками спаржи, кожурой выжатых лаймов. Майя потерла живот, но голода не ощутила. На столе стояли два кубка. Две тарелки, два прибора.

Она не помнила, как ела эту пищу. Майя глядела на стол, и душой ее завладевала тревога, а в голове клубился туман. Она силилась вспомнить. Буря в горах. Пещера в снегу. Они с Джоном Тейтом перевалили через горы в Отландию и шли в Ростик, где будет ждать ее корабль… то есть нет, корабль ее мужа. За ними гнались. В горах они попали в ловушку. Майя вызвала лавину. Она вспомнила человека, который вытащил ее из снега. Лицо его осталось в памяти смутным пятном, но куртку с королевским гербом и отороченный мехом плащ она помнила ясно. Он говорил по-отландски. А потом наступила чернота. Бесчисленный вновь вышел на поверхность. Заломив руки, она гадала, сколько это длилось, сколько дней она провела без сознания, что стало с Джоном Тейтом и Аргусом. Выдержать удар лавины они могли едва ли, и, хоть Майя нимало не сомневалась в их умении выживать в любых условиях, ее не покидал страх за них.

Повинуясь вспыхнувшему желанию бежать, она повернулась и бросилась к двери. Дверь была заперта. Майя подергала за ручку, но дверь лишь дрогнула и снова замерла.

Значит, Майю заперли? Она поискала любые признаки, которые могли бы сказать о том, куда она попала. Быть может, это Ростик? Она помнила, как просила человека отвезти ее туда, хотя, конечно, на самом деле просьба эта исходила от совсем другого существа.

Между раздвинутых занавесок в комнату медленно вползал солнечный свет. Что же делать? Ждать, пока не придет тот человек?

Но зачем он ее запер?

Долго сдерживаемый страх прорвал плотину и хлынул наружу. Наверное, когда она заснула и не могла больше управлять чужой волей, тот человек одумался и пришел в себя. А если он побежал за дохту-мондарцами?

Эта мысль решила все. Надо бежать.

Майя вновь подергала дверную ручку. Дверь была крепка, и девушке недоставало сил справиться с нею. Что еще можно сделать? Ее взгляд упал на окно, и тут она вспомнила, как, стремясь повидаться с отцом, вылезла из чердачного окошка в поместье леди Шилтон. Майя бросилась к окну, и створки распахнулись, даже не скрипнув. Комнату наполнил аромат цветов, росших в ящике. Майя поглядела вниз, но рассудила, что прыгать не стоит — слишком высоко. Она метнулась к кровати, сдернула длинные полотнища полога и принялась связывать их углами. Две простыни довершили дело, и вот уже импровизированная веревка была привязана к одному из кроватных столбиков.

Снизу послышалось шевеление. От страха у Майи засосало в желудке. Застучали башмаки. Зазвучали неразборчивые голоса. Майя торопливо сунула в мешок второе платье, Дернула завязки, забросила мешок за спину, подтянула импровизированную веревку к окну и сбросила конец вниз. Проверив узлы на прочность, девушка вылезла на подоконник и стала быстро спускаться.

Солнце еще не успело проникнуть в узкий переулок, и воздух был холоден. Очутившись на земле, Майя зашагала по булыжной мостовой в ту сторону, где возвышалось здание в лесах. Оно выше прочих, с него можно будет хорошенько рассмотреть город. Майя натянула капюшон, чинно сложила руки и пошла как можно быстрее. Переулок был пуст.