Изгнанные в облака

– Шпиль – его построили во времена правления командоров как источник власти и контроля над всеми спутниками, – старик почесал бороду. – Эрман Дакоте был хранителем ключа, и это позволило ему удачно осуществить переворот. Этот ключ даровал власть во всем мире.

– Когда-нибудь я добуду этот ключ, я вас уверяю, – ответствовал я.

Зети и профессор снисходительно и с улыбкой посмотрели на меня.

– А ты Ука добирался до гор? – я взглянул на мальчика, пытающегося понять новые для себя слова.

Мальчик ударил веточкой об землю. Губы задрожали, и он всхлипнул.

– Я сильно болеть, – на глазах у Уки появились слезы. – Все наши люди в деревне уходить в горы. Все говорить, что нас монстры съедать. И все уходить.

Мальчик задрал руку и показал.

– Вот так болеть.

Профессор взглянув, кивнул.

– Резиновый тиф, – прошептал старик. – У детей правда протекает легче.

– Лучше я умереть, – мальчик залился слезами. – Я ничего ни помнить, ни ходить, а лежать. Мой папа сказать, что я снова ходить, он меня брать на охоту и учить молиться.

– Слушай, Ука, а когда тебя начали учить пунтлику – всемирному языку?

– Со мной разговаривать мама, она говорить, что я умный.

Профессор подошел и взял мальчика за руки.

– Твой отец был воин?

– Да, – кивнул мальчик.

– Ты теперь сам воин и ты научишься всему тому, чему тебя должен был научить отец. Я обещаю тебе.

Уже перед сном профессор вдруг подал голос.

– Ука, ты слышишь меня, ты обязательно научишься всему, – и услышав утвердительный ответ мальчика повернулся и взглянул на него туманным взглядом.

Глава 10

Казалось, ничего больше не существует кроме песков. И они затмевают собой все пространство. Здесь в пустоши только пески, сквозь которые растут ветви странных растений. Они почти голые: с маленькими пожухлыми листьями. Мы их кушаем, чтобы пополнить запасы влаги. Щенок потерял силы, и время от времени припадает на песок, чтобы отдохнуть.

Хочется пить все время. Но особенно тяжело слышать причитания Фью. Когда она просит пить, мы убыстряем шаг.

Старик идет медленными шагами, точно пытается провалиться сквозь землю.

– Я вот думаю, а не допустили ли мы ошибку, пытаясь прорваться через пустошь? – мои слова падают тяжелыми камнями на землю.

Старик не слышит. Так же, как и Зети. Ее лицо покрыто потом, под маслянистой пленкой которого она бледна. И лишь Фью, завернутая в кокон из белых одеял устроена за плечами у профессора.

– Профессор, – кричу я. – Давайте я понесу Фью.

Он смотрит на меня безумным взглядом. И отворачивается.

В тот день наш отряд поймал змею. Старик убил ее камнем и слил ее кровь в стакан до капли. И торжественно передал ее девочке. Она молча приняла его и начала судорожно пить.

– Еще, – говорит она.

Но крови больше нет.

Профессор посмотрел на щенка, понуро доедающего шкуру змеи. А затем вздохнул. Старик ужинал глядя перед собой остекленевшим взором. Он не проронил ни слова. И лишь только в конце заявил, что у нас есть три часа на сон. Никто так и не сказал, что это последние запасы еды.

Я проснулся и украдкой заметил в отдалении приоткрытую грудь Зети. И розовый сосок. Он меня взволновал, невзирая на голод на жажду. Вокруг девушки пригрелись дети. Я поворачиваюсь и изучаю ее линию губ, родинку на шее. Сквозь щели в палатке дует прохладный ночной ветер. Грудь ее поднимается при каждом вздохе, и я засыпаю.

На следующий день старик разбудил нас еще ночью. Когда солнце достигло зенита, пришлось снова встать на привал. Спать теперь приходилось во время самого жуткого зноя.

Мальчик оказался очень сильным – он нес столько же груза, что и я. Щенок постоянно отстает, хотя и не потерял бодрости духа. Он осунулся, но по-прежнему не отставал.

Впрочем, теперь наш отряд шел налегке. Лишний груз оказался неуместен, когда идешь, еле волоча ноги. Один за другим рюкзаки оставались на горячем песке.

Мы с профессором поочередно несли Фью, которая спала весь день. И лишь просыпалась, чтобы просить воду и тихо плакать. Зети и Ука брели, поддерживая друг друга. Старик перестал идти. Он просто переставлял ноги. И каждый раз, когда его нога касалась земли, поднималась пыль. Создается впечатление, что он титан, что несет на себе всю тяжесть земного шара.

Я хочу сказать что-то грубое. Но не получается. Вместо этого рот мой открывается как у рыбы.

А потом я упал.

– Давай ходить, – голос мальчика раздается откуда-то сверху. Я встал и увидел, как сливаясь с горизонтом, бредет старик, на плечах которого спит Фью.

– Лучше бы мы оставались у Уки в деревне, – кричу сквозь жар. – Проклятый старик из-за тебя мы все тут подохнем.

Голоса становятся приглушенными, и я теряю сознание. Жар, только жар и больше ничего.

– Бросай его, – кричит старик. Его голос слышен где-то вдали. Какие-то споры. Я поднимаю глаза и вижу, что весь наш отряд возле меня. Они не ушли. Я подкрался к старику и вижу, что Фью обняв за шею старика спит. Глаза ее покрыты пылью.

– Воды, – просит она.