Изгои

Я стояла в унылой ванной комнате под тусклой лампой и смело смотрела на свое отражение. Тот, кто не знал, через что мне пришлось пройти, взглянул бы и не увидел ничего дурного, кроме все той прежней Арлен Проснер.

Синяки между бедер и содранные участки кожи, которую слишком усердно скребла, были видны лишь мне и мужчинам, которые их оставили. Не могла избавиться от ощущения их тяжелого дыхания на своей шее или от того, как они меня лапали.

Сколько бы раз ни мылась, все равно казалось, что покрыта слоем грязи и нечистот. Мое тело было храмом, а они его осквернили. Незримые шрамы тяжко давили на меня.

Как у мотылька в пламени, мои крылья сгорели. Я копалась в себе, ища ту частичку, которой было не безразлично, но что бы там ни было, что бы ни сдвинулось, в последнее время меня это заботило все меньше и меньше.

Не была полностью уверена в этой новой себе. Казалось, что уже собрала все разбитые кусочки, но те, что у меня сохранились, больше не подходили друг к другу. Эта Арлен была незнакомкой, она не давала никаких объяснений.

Я ждала свою тень, но он так и не пришел. Оказывается, выживать — это чертовски сложно. Еще труднее, когда уже нечего терять, а все, что ты чувствуешь, — это лишь жестокую, бесконечную нужду.

В какой же момент я прекратила отрицание и задалась вопросом, ради чего боролась за выживание?

Глава 6

Гримм

Я ехал целый день и ночь, чтобы добраться туда, куда было нужно, останавливаясь только для дозаправки, точно зная, какой запас хода выдержит мой Толстяк, прежде чем начнет барахлить.

На последней остановке припрятал мотоцикл в том самом месте, которое наметил за неделю до этого, предварительно заправив его бензином из канистры, которую спрятал под обвалившейся частью заброшенного гаража.

Оставалось только ждать.

Перекусив копченым вяленым мясом, глотнув спиртного, чтобы скоротать время, сходив отлить, приготовился перейти к активным действиям.

Достал из сумки пистолет «Жнец», который теперь был закреплен вместе с остальными, и, проверив магазин, прикрутил глушитель к своему «Глок-17». Черная пушка была проста в использовании, надежна, универсальна и заряжалась наиболее доступными патронами — 9 мм Парабеллум.

Миновав ряд заросших сорняками дворов, приблизился к дому, в котором, как я узнал, держали Арлен. Стояла неимоверная жара, но встречающиеся тени защищали от опасности полного облучения.

Я прожил в этом гребаном мире всю свою жизнь, половину времени провел в дороге, но по-прежнему ненавидел солнце. Не выносил ни его интенсивности, ни сияния. Я был порождением ночи.

Тьма удобна для глаз и гораздо благоприятней для совершения убийств, охоты и добывания кисок.

Именно поэтому планировал начать действовать, когда небо станет темно-фиолетовым, а природный рельеф Бесплодных пустошей будет освещен лишь полумесяцем.

Отыскать здание получилось легко, это был единственный унылый синий дом во всем захудалом районе. Прямо на лужайке перед ним стоял припаркованный темно-зеленый пикап, и я заметил, как смеющийся Ной, вместе с тремя другими мужиками, забрался в него.

Но меня не было рядом с ним. Не в этот раз. Его песочные часы и так уже практически опустели. Не терпелось разорвать его на части голыми руками. В данный момент моей целью было добраться до моей девочки.

Не зная, как долго они будут отсутствовать, я отслеживал движение в доме, пытаясь определить точность планировки.

Необходимо было как можно скорее вытащить Арлен, но я никогда не был сторонником ввязываться в дерьмо, не разобравшись как можно детальнее. В результате опрометчивых действий люди погибали, потому что были полными тупицами и не думали головой.

Мы с братьями узнали об этом в четырнадцать лет, когда наблюдали, как зарезали целую группу каннибалов, пытавшихся украсть дойную корову.

Семья расставила ловушки по всей своей территории, дабы не допустить подобного. Удача, что попались те ублюдки, а не мы, поскольку именно для этого и приехали.

В конечном итоге корова все равно досталась нам; просто избавились от семьи позже в тот же день, пока они убирали трупы. Тем не менее, урок был полезен.

Птицы сидели на прохудившихся балках дома и на засыхающем дереве неподалеку. Они имели обыкновение появляться, как только вокруг меня начинало твориться всякое дерьмо.

Не понимал, почему, но не в силах был солгать и заявить, что в первые несколько раз не было жутко, когда это все происходило.

Однако, как и остальное, что сформировало мою суть, мне все пришлось по душе, что в значительной степени объясняло мое прозвище.

Прикинув, что внутри находилось четыре человека, а мою девочку, скорее всего, держали в комнате с заколоченным фанерой окном, словно зверушку в клетке, двинулся вперед.

Я не намеренно держался самой мрачной тенистой области. Тьма словно благоволила мне. Используя ее, как покров, пробрался к боковой двери и обнаружил, что первоначальное предположение оказалось верным, — тупые ублюдки не заперли ее.