Изгои

— Кажется, знаю, почему человек, который меня вырастил, отправил умирать. Я — первородное семейное разочарование. На самом деле, он никогда не нуждался во мне, просто не хотел публичного унижения от матери, — рассмеялась, но, черт возьми, правда больно ранила в девятой адской степени. А ведь тогда, я никому не причиняла зла.

Чувствовала, что меня подтолкнули к тому, чтобы стать именно такой версией себя, чем оказали огромную услугу. Гримм обхватил мое лицо, заставляя меня смотреть в глаза, проникая взглядом в самую хрупкую сердцевину. Его не заботило, что мне горько.

Ему было наплевать, что я переполнена ненавистью. Каждый раз, он смотрел на меня, как на нечто драгоценное.

— Когда отделяешься от стада — становишься индивидуальностью, а не безмозглой овцой, внезапно оказываешься чем-то иным, чуждым. Женщина, воспитывавшая меня после того, как покинул Орден… я ей тоже не очень-то нравился, она ясно дала это понять нам с отцом. Она ушла, когда мне было девять лет, и с тех пор я ее не видел.

Взяв его руку, переплела наши пальцы.

— К черту этих людей.

— Это являлось моим девизом гораздо дольше, чем твоим, малявка.

Легонько толкнув его в плечо, сумела выдавить улыбку сквозь слезы.

Глава 19

Арлен

Мы отправились в путь на рассвете, а прибыли уже к закату. Плимут оказался скорее городком, чем мегаполисом, но зато весьма оживленным. Подобно Ривермуту, на приветственном указателе красовалась дань уважения Ромеро, но на сигиле, изображавшем баранью голову, было нацарапано «memento mori» (прим.: в пер. с лат. «Помни о смерти»).

Народ слонялся по улицам, выглядя совершенно невозмутимым. В окне обветшалой кафешки висели туши освежеванных розовых свиней. На пустынном поле ребятишки гоняли мяч туда-сюда.

Увиденные мною строения походили на скромные хижины — милые и ухоженные. Большинство дворов и окон были декорированы скульптурами в форме серебряных черепов, крестов левиафана, бараньих голов.

Церковь с гигантским перевернутым крестом, прямо в центре кострища, выглядела самым благоустроенным зданием в округе.

Совершенно очевидно, что жители этого городка возвели свое поклонение до чрезвычайно тревожного предела. Любой, кто видел Гримма или Кобру, сразу же бросал свои дела и приветственно махал рукой, выкрикивая «Аве Сатана!», словно болея за проклятую спортивную команду. Порой, действительно обескураживало, как же далеко все зашло.

Люси жила на самой окраине, и я не знала, чего ожидать, но все… оказалось как-то совсем иначе.

Вывеска являла собой гигантский обломок куска светлой древесины, с выбитым жирным синим шрифтом названием, и маленьким левиафанским крестом в углу. Само здание выглядело, как небольшой многоквартирный дом, нуждающийся в отделке.

По бокам, красной краской, была изображена большая печать — Сигил Бафомета, поперек которой, нацарапано то же самое «помни о смерти». Темные шторы не позволяли посторонним заглянуть внутрь.

Никаких аколитов не наблюдалось, поэтому я решила, что они еще не прибыли. На парковке, рядом с приличным на вид седаном, Гримм заглушил двигатель байка. Через секунду рядом с нами остановился «чарджер» Кобры.

Улыбаясь с пассажирского сиденья, Катя помахала мне рукой, я вернула жест и оглянулась, услышав звук открывшейся двери.

Поправляя пряжку ремня, вышел мужчина с волосами цвета соли с перцем, чмокнув в щеку выглядевшую знакомой рыжеволосую девушку. Увидев нас, она расплылась в улыбке и жестом пригласила войти.

Когда же она развернулась, я разглядела перевернутый крест на левом плече, с которого сполз шелковый халатик.

— Гримм, а где именно мы оказались? — спросила, слегка зашипев, когда он ссадил меня с мотоцикла, а тело напомнило, что остро нуждается в восстановлении. К счастью, ему хватило смекалки, чтобы крепко обхватить меня, поскольку казалось, что стою на песке.

— Это местечко, куда добропорядочные парни, типа меня, захаживают иногда, чтобы развлечься, а потом отправляются дальше, — ответил Кобра, выбираясь из машины. — Выглядишь изможденной, сестренка, — ухмыльнулся он, рассмеявшись, когда я отмахнулась.

— Вы привезли нас в проституточную? — уточнила Катя, присоединяясь к разговору.

— Кэт, теперь это называется борделями, — усмехнулась Блю, подходя к Кобре.

Я укоризненно посмотрела на него, прекрасно зная, что за день до этого он весьма близко пообщался с Катей. Казалось, что ее это нисколько не смущало, она лишь улыбалась обоим. Паркер с любопытством разглядывал Люси, держа свои впечатления при себе.

В мгновение ока, Кобра утратил игривую притягательность.

Неужели только мне было очевидно, что он пытался разжечь ревность Кэт? Со вздохом я развернулась к Гримму, который отстегивал сумку от байка.

— Зачем мы приехали в бордель?

— Потому что именно здесь Ром велел нам быть. Тут наш проводник, чтобы поскорее все закончить, вернуться домой и взяться за создание нового поколения, — с этими словами, закинув сумку на плечо, парень направился к зданию, оставляя меня идти следом.

Что он имел в виду? До последнего надеялась, что речь шла не о проклятом ребенке.