Изгои

Тёмное полотно, обтянувшее небо, уходить в скором времени точно не собиралось. Похолодевший, от длительного отсутствия тепла Центавры, воздух щекотал кожу ледяным касанием. Руки уже высохли от дневной жары и начали скукоживаться. Пришла пора надеть перчатки. Приятным удивлением стало обнаружить в кармане куртки, в придачу к тёплой одёжке для кистей, полупустую пачку сигарет. Томмас Вуго уже вставил «Огни Патеры» в губы, зажёг, закрывая, ещё голыми руками, спичку от холодного ветра, раскурил. Густой туманный дым наполнил грудь лёгкостью, растёкшуюся по всему телу при второй затяжке. Мышцы расслабились, разум очистился, на душе стало спокойнее. Сгорбленная лесная стена шуршала листьями в ночном холоде. Как тут красиво…

– Как тут у тебя? – нежный женский голос вмешался в мысли.

Томмас медленно кинул взгляд через плечо, разглядел в темноте Лару, бывшую беспризорницу из трущоб Альдерстоуна. Рука ещё раз нырнула в пачку «Огней Патеры», молча протянула подруге сигарету. С трудом зажжённая спичка потухла перед застывшим лицом девушки.

– Это же… – с ужасом на лице прошептала Лара из Альдерстоуна.

Тёмная стена на стороне Пербелюса расцвела множеством огней меж стволов деревьев. С каждым мгновением ярких красок посреди темени становилось всё больше.

– Лара, давай к начальнице, доложи ей, – Томмас тряхнул девушку за плечо, – Быстрее!

Содержимое рюкзаков сильно отличалось от той явной контрабанды, что была в баулах. Сменное нательное бельё, еда, различные напитки, личные вещи. Нашёлся даже амулет на серебряной цепочке в виде ромба, заключённого в круг.

– Да ты смельчак, раз пришёл с Пербелюса с этой висюлькой, – Тайлер Паркви раскачал в руке серебряную цепочку с символом Альтерианства на ней.

– Положи это на место, засранец! – раздражительно выкрикнул Валький Проглакс, которого уже успели также привязать к дереву, по соседству с Сатрием.

– Или это тоже товар? Скажи, много ли среди пиратов набожных людей? – усмехнулся Тайлер, – Альтерианцев?

– Животное, – тихо прогудел Сатрий себе под нос, глядя на траву между ног.

– Что ты там пёрнул, я не расслышал, – Паркви небрежно кинул амулет обратно в рюкзак, приблизился к Сатрию, – Может, хочешь с моим ботинком пообщаться? – парень упёрся подошвой берца в засохший пот на лбу Сигмы, – Ку-ку, есть кто дома? – толстая грязная подошва несколько раз пошлёпала по голове пленника.

Оставшиеся в запасе силы ушли на внутренний гнев. Даже жажда и голод куда-то исчезли. – Каким будет наслаждение, когда я проткну насквозь эту бесхребетную шею, – подумал Сатрий Сигма.

– Тайлер, хватит издеваться над пленными! – крикнула сзади Мальдара, – Что у них там было?

– Бесполезное барахло и только, ничего такого, – отозвался Тайлер, уходя прочь от привязанных к деревьям, пленников.

– Альберт, у остальных тоже ничего, видимо, контрабанда только в тех баулах, – старший лейтенант указала на сумки, что осматривали в самом начале.

– Понятно, осталось теперь языки этому отребью развязать.

– Старший лейтенант Прислез! – закричала издалека подбегающая Лара из Альдерстоуна, – Там… огни везде, очень много! – девушка задыхалась от волнения.

– Тише, успокойся, – Мальдара аккуратно положила руку на плечо Лары, – Отдышись. Где сержант?

– Том там остался.

– Альберт?

– Да, Мальдара, идём туда, оставим здесь нарядных.

По тёмной картине леса разлился оранжевый свет тысячи огней. Издалека вырисовывались неясные, в свете факела, фигуры огромного множества людей, медленно подступающих к границе из чащи. На лбах участников шествия виднелись давно остывшие ожоги в виде креста, горизонтальная черта которого была смещена ближе к верхнему краю вертикальной.

– Вот ведь сучьи дети, – проскочила нервная мысль в голове Альберта, – Что они здесь забыли?

– Командир? – донёсся голос Мадары из-за спины.

– Отходим к посту, пусть сержант прямо сейчас свяжется с Эдвардом, доложит ему ситуацию и мой приказ.

Свежая форма приятно обняла кожу чистотой и гладкостью. Тёплая вода, недавно льющаяся по телу, даже немного подняла настроение, выветрив совсем уж ужасные мысли. Многое, конечно, осталось в голове, и от этого никуда не денешься, однако, сознание сейчас стало работать совершенно по-другому, постепенно переосмысливая некоторые вещи.

– Кикки, вот ты где! – подбежавшая подруга аккуратно положила руку на затылок Кикки, – Ты что-то совсем расклеилась, сестричка, – с сожалением и сопереживанием проговорила Мария, – Иди-ка сюда.

Брюнетчатая голова тихо упала на мягкую грудь Марии. Тело Кикки, нежно объятое руками подруги, растеклось в теплоте. Карие глаза пробило на эмоции, редкие солёные капли размочили шероховатую поверхность кителя. В носу стоял запах, знакомый с детства, совсем как у матери…

Сад Валиссы, как обычно, игрался с голубыми лучами Центавры, согревая лепестки различных растений. Любимые пиамы матери не остались без обильного внимания и сегодня. Женщина, не щадя чистоту подола платья, стояла на коленях перед этими фиолетовыми цветами, гладя острые лепестки. Рядом с ней сидел отец, опёршись руками о землю.