Изгои

– Красные Кресты – религиозные фанатики, даже после того, как их изгнали, заклеймив лоб раскалённым железом, они не перестали отдавать почести своему любимому Диону. По ту сторону границы их сотни тысяч, они раскиданы по разным поселениям таких же отбитых изгоев, у них есть свой верховный Ламмариум, который кидает им кости, чтобы они бежали в нужном направлении. Если кто-то нарушает законы их книженции, Лесторы, то они отправляются в направлении этого «неверного» и сметают и его, и тех, кто был поблизости. Если они начинают своё шествие, то остановить их будет практически невозможно. В сорок девятом эти бешеные скоты пришли со стороны Гректо, в Альдерстоуне про них никто не слышал, видимо, на границе не смогли по какой-то причине передать новость о нашествии Красных Крестов. И город превратился в мясорубку. Людей резали прямо на улицах. У Красных Крестов не было огнестрельного оружия, поэтому это буквально была резня. Спрятаться было негде, бежать было некуда. Один из этих ублюдков завалился в наш дом с уже побагровевшими, от крови, руками. Уродливый, будто обрубленный наискось, меч проткнул папу насквозь, – голос Лары задрожал, – Эта погань, как сейчас вижу, идёт на меня с мамой. Я в тот момент поняла, как гадко жить в нашем мире. Наверное, этот урод недомолился своему божку, потому как внезапный взрыв отколол кусок стены моего дома и раздавил эту тварь, внутренности размазало по полу. Это была наша авиация, прибывшая на выручку. Властям пришлось сравнять Альдерстоун с землёй, чтобы выбить этих ублюдков с территории Вердлосии, – тяжёлый вздох сделал небольшую паузу в рассказе Лары, – Тот кусок стены, что спас мою с маминой жизни, по иронии судьбы, перекрыл все выходы из дома, включая окна. Остался лишь тот клочок комнаты, где стоял холодильник. В тот день, в тот момент, когда на город обрушилась волна фанатиков, мы хотели пойти прогуляться всей семьёй и на обратном пути заскочить в магазин, выходной был. Мы просидели под завалом четыре дня, растягивая те крошки, что оставались в холодильнике. Двести сорок часов в страхе, голоде и вони, то и дело, вздрагивая от очередной пальбы. Потом стрельба прекратилась и пошла вторая волна Красных Крестов. Бомбить руины, наверняка было не так жаль, как город, в котором оставались мирные жители. Авиацию долго ждать не пришлось, – Лара сделала очередной тяжёлый выдох, некоторое время изучала траву под ногами, – Бомба, упавшая рядом с останками моего дома выбила проход в стене, одновременно прибив мою мать холодильником к другим обломкам, – закончив предложение, Лара пустила скупые слёзы по щекам, сдерживая рвущиеся наружу, эмоции, – Город активно восстанавливали два года, как раз до момента твоего рождения, Автера, а потом темпы начали потихоньку спадать. Район, в котором я родилась и выросла, не восстановили до сих пор. Его отстраивали сами жители из досок и металлических листов. Люди буквально жили и живут в сколоченном, собственноручно, хламе, – ещё один выдох, уже более спокойный, – В сорок девятом году Красные Кресты своим нашествием на Альдерстоун хотели предотвратить дальнейшее изучение потенциала атомной технологии, потому что этого не допускает какая-то книжка.

На душе стало мерзко и тяжело. Дыхание сбилось, выходя наружу неровными струйками пара. Язык пытался что-то сказать, но губы не пускали наружу голос, расходясь в кривом танце.

– Всё нормально, Автера, мне надо было выговориться, слишком долго я держала это в себе, – всё ещё слегка подрагивающий, но уже успокоившийся, голос Лары расслабил сознание, – Я здесь костьми лягу, но не дам повториться тому ужасу, – твёрдо прогудела девушка, – У меня друзья в Сабархаде, они не могут умереть.

– Никто не умрёт, Лара, – успокаивающе проговорил Табирус, – Теперь у нас есть андроиды, по крайней мере, один, так что…

– Если выживем, приглашаю всех в Сабархад на увольнительные выходные, познакомлю вас с Арбико и Магомедом, это близнецы, они вам точно понравятся, – неожиданно весело предложила Лара, – даже тебе, Автера.

Приятные эмоции распустились в горле, подошли к губам, нарисовав лёгкую улыбку. Как же хотелось всегда так общаться. Больше никаких грязных слов.

– Ребят, я, может, полный нудила и придурок, но нам же нужно ещё этих дружочков разговорить, – Табирус кивнул головой в сторону пленных.

– Забей, Таб, – отмахнулся Тайлер, – Мы что тут, профессиональные дознаватели что ли? Лично я – нет. Я бы болтал бы с этим грустняшкой, пока Кресты бы не привалили, чтобы хоть как-то снять напряжение. Пытать я никого не собираюсь, я вам не цепной пёс, которому можно сказать «фас» и он накинется. Если Хагнеру нужно, чтобы они начали говорить то, что ему нужно, пускай сам им язык развязывает, а я пас. Я в армию шёл не для того, чтобы людей пытать, а чтобы защищать их.

– Сильно сказано, брат, – усмехнулся Сатрий.

– Нечего было пасть разевать, я себя всё-таки уважаю и животным не считаю, – хмуро кинул Тайлер в сторону пленника.

– Конечно, ведь связанного человека любой может унизить, – ещё кривее ухмыльнулся Сигма.