Изгой

Его признание и хрипотца в голосе растопили мое сердце, и я притянула его к себе для долгого, медленного поцелуя. Когда мы, наконец, оторвались друг от друга, я с удовлетворением встретила его пылающий взгляд.

Николас игриво прорычал:

– Если ты и дальше будешь на меня так смотреть, мы никогда не выйдем из этой хижины. На самом деле, возможно, мне придется найти владельца и выкупить ее.

Больше ночей в глуши наедине с Николасом? Я всеми руками «за». Тут мой живот громко заурчал.

– Может, в следующий раз мы захватим еду? Умираю с голоду.

Он рассмеялся и скатился с матраса, и тогда я осознала, что он был одет, а я… нет. Румянец вновь проступил на моем лице, когда я села и завернулась в одеяло, оглядываясь в поисках рубашки, которая была на мне прошлым вечером. Ее нигде не было видно, но я заметила свою одежду, развешанную на стуле возле камина. Должно быть, Николас встал посреди ночи и развесил ее сушиться. Очевидно, он поддерживал огонь на протяжении всей ночи, иначе утром здесь было бы жутко холодно.

– Твои кофта и джинсы высохли, но ботинки еще сырые. – Николас взял вещи со стула и передал их мне, а затем отошел к шкафу в другом конце комнаты. Я поняла, что он дает мне возможность уединиться, чтобы одеться, и в груди потеплело от такой заботы.

Он вернулся и сел на матрас, держа в руках банку тунца, пачку соленых крекеров и бутылку воды.

– Не совсем пятизвездочный завтрак.

– Он прекрасен.

Николас положил кусочки тунца на крекер и протянул мне.

– Скоро рассветет. Гроза закончилась, так что нам нужно выдвигаться, как только станет достаточно светло.

– До дороги далеко?

– Около двадцати пяти километров. Не удивлюсь, если по пути мы наткнемся на наших людей. Будем дома, и глазом моргнуть не успеешь.

Дом. Теперь это слово обрело для меня совершенно новое значение. Мы еще не обсуждали вопрос совместного проживания, но я понимала, что в самом ближайшем будущем мне придется съехать из своей комнаты. Как только вернемся домой.

Казалось, он обдумывал свои следующие слова:

– Как ты себя чувствуешь сегодня? Есть какие-то изменения в магии?

Его вопрос заставил меня осознать, что именно изменилось этим утром. Я больше не чувствовала пустоты внутри, как вчера вечером. Я потянулась к своей силе. Барьер по-прежнему был там, но казался слабее, и крошечная струйка магии вырвалась наружу.

Я неуверенно рассмеялась.

– Думаю, все налаживается. Чем бы они в меня ни пальнули, его действие ослабевает.

Казалось, Николас почувствовал такое же облегчение, что и я.

– Хорошо. Значит, не придется вызывать фейри.

– Ревнуешь?

– Возможно, раз или два приревновал. – У него на лице появилась самоуверенная улыбка. – Но девушку заполучил я.

Я подалась вперед и поцеловала его, не заботясь о том, что у меня изо рта пахнет тунцом.

– Девушка всегда была твоей.

После скромного завтрака мы прибрались в хижине, и Николас потушил огонь. Я поморщилась, надевая мокрые ботинки и слегка влажное пальто, и напомнила себе, что через несколько часов снова окажусь в тепле.

Николас открыл дверь, и я оглядела напоследок хижину, прежде чем уйти. Домик выглядел таким маленьким и ничтожным, и все же внутри него наши жизни навсегда изменились. Я находилась при смерти, когда прошлой ночью он принес меня сюда, а ухожу, чувствуя себя более живой, чем когда-либо.

Снаружи мир был покрыт слоем сверкающего льда. От нашего дыхания в холодном воздухе поднимался пар, а ботинки хрустели по ледяной корке снега. Неподалеку с ревом неслась река, не обращая внимания на лед, местами пытающийся сковать ее.

Алекса нигде не было видно, но его следы тянулись по всей покатой крыше маленькой хижины. Если бы кто-нибудь сказал мне в ноябре, что угрюмый виверн дважды спасет мне жизнь, я бы от души посмеялась над этим. Но я была жива благодаря Алексу. Конечно, он унес меня и бросил в забытом богом месте, где я едва не замерзла насмерть, но он спас меня от гораздо худшей участи. Я бы предпочла замерзнуть, чем принять то, что уготовили мне эти вампиры.

Николас промял снег ногой.

– Идти по насту будет трудно. Залезай мне на спину, я понесу тебя.

– Ты не можешь нести меня двадцать пять километров.

Его усмешка заставила меня забыть о холоде, покусывающем мои пальцы.

– Хочешь поспорить?

– Даже не знаю. Что я получу, если выиграю?

Николас рассмеялся и подошел, чтобы поднять меня.

– Все, что ты… – Растерянность наполнила его глаза, мгновенно сменившись ужасом. – Сара… беги, – произнес он, прежде чем рухнуть на землю.

– Николас! – Я бросилась на колени рядом с ним и начала его трясти. – Что с тобой?

– Любовничку нужно поспать.

Я вскинула голову и увидела, как рослый светловолосый вампир выходит из леса. Мое сердце бешено заколотилось, а руки и ноги ослабли, когда за ним появились еще четверо вампиров. Один из них направил на Николаса нечто, похожее на пистолет с транквилизатором. Неужели они не понимают, что действие наркотика закончится через минуту?

«Пожалуйста, очнись скорее, Николас».

– Помните наши приказы, – рявкнул высокий вампир на остальных, когда те начали приближаться к нам. – Мы должны привезти их живыми.