Изгой

Я подошла к очередному изгибу реки и обессиленно замерла при виде еще большего количества деревьев и воды.

– Прекрати, – отругала себя, но слова прозвучали невнятно, почти неразборчиво для моих собственных ушей.

Алекс издал звук, нечто среднее между рычанием и фырканьем, и я подняла голову, пытаясь разглядеть его сквозь темноту и мокрый снег. Когда сканировала местность, мой взгляд остановился на темной тени в нескольких сотнях метрах вверх по реке. «Еще больше скал». Сдавленный всхлип вырвался у меня, и я поборола слезы, готовые сорваться с уголков глаз. Это место может сломать мое тело, но не мой дух.

Я заставила свои ноги двигаться и подумала о Николасе. Мысленно представила его лицо, теплые серые глаза и очаровательную улыбку, когда он говорил, что любит меня. Представила, что он стоит рядом со мной, приказывает мне продолжать двигаться, как делал это на тренировках. Мои фантазии стали настолько яркими, что я почувствовала слабое шевеление в глубине сознания, означавшее, что он где-то рядом. Это ощущение казалось столь реальным, что я выкрикнула его имя. Даже остановилась и прислушалась, но единственное, что смогла услышать, – это лишь журчание воды.

Алекс снова зарычал и спустился ниже, наворачивая надо мной круги. Страх опалил мой бредивший разум. Без своей силы я никак не могла узнать, есть ли поблизости вампир. Я попыталась бежать, но мои ноги зацепились за ветку, и я рухнула в снег. Сознание кричало «вставай», но тело больше не слушалось.

Чьи-то руки схватили меня и перевернули на спину.

– Сара, очнись, – приказал резкий голос, пока руки ощупывали мое лицо и горло. – Оставайся со мной.

– Николас. – Его имя прозвучало как бессвязный лепет.

– Сара, о боже. – Николас сгреб меня в свои объятия и прижался лицом к моему лицу. Я слишком замерзла, чтобы чувствовать тепло его тела, а руки не могли двигаться, чтобы обхватить его в ответ, но все это не имело значения. Он был здесь.

Он отстранился.

– Ты ранена? – Когда я не ответила, он требовательно приказал: – Сара, поговори со мной.

– Х-холодно.

– Господи, ты промокла насквозь. – Николас встал, с легкостью удерживая меня на руках. – Я держу тебя. Не засыпай. Ради меня.

Отчаяние в его голосе напугало меня, и больше всего мне хотелось успокоить его.

– Ладно, – пробормотала я.

Я почувствовала, как он стремительно двигается по местности. Николас остановился, и я услышала металлический треск, лязг и скрип. Дверь закрылась, и ветер с дождем исчезли.

Он опустил меня на что-то мягкое. Я открыла глаза, но увидела лишь темноту.

– Николас?

– Я здесь.

Чиркнула спичка. Секундой позже масляный фонарь озарил комнату мягким светом, разгоняя темноту. Николас оставил его на столе и подошел к каменному камину в дальней части небольшой комнатушки. Через мгновение разгорелось небольшое пламя. Николас добавил несколько поленьев и раздул огонь, пока дрова не загорелись.

Он вернулся ко мне. Не сказав ни слова, расстегнул молнию и снял с меня пальто. Я слишком окоченела, чтобы беспокоиться, когда Николас схватил край моего мокрого топа и стянул его через голову. Затем стащил мои ботинки, джинсы.

– Господи, у тебя кожа ледяная.

Поднявшись, он снял свои пальто и рубашку, после чего подхватил меня на руки и прижал к своему теплому телу. Николас энергично растирал мои руки и спину в течение нескольких минут, пока я не почувствовала, что моя кожа оттаивает. Он снова усадил меня на кровать, открыл большой деревянный сундук и достал свернутое одеяло, которое обернул вокруг меня. Снова поднял и усадил на маленький ковер перед камином.

– Скоро станет тепло, – сказал Николас, подкладывая в огонь еще одно полено.

Я молча наблюдала, как он передвигается в хижине. Николас вышел наружу и принес несколько больших охапок дров. Потом запер дверь. Судя по рыболовным снастям и капканам, висевшим на одной из стен, мы находились в охотничьем домике. Здесь были небольшой стол с двумя стульями, две односпальные кровати и несколько шкафов. Хижина была маленькой и скудно обставленной, но ухоженной.

Два окна закрывались ставнями, но стекла все равно дребезжали, когда штормовые порывы сотрясали маленькое строение. Мокрый снег сыпался на крышу, в дымоходе завывал ветер, заставляя языки пламени плясать. Крыша зловеще заскрипела, и я уставилась на балочный потолок.

– Это виверн. – Николас подбросил в огонь еще дров и присел на корточки, проведя рукой по мокрым волосам. – Думаю, он охраняет тебя.

Я поежилась и плотнее закуталась в одеяло. К рукам и ногам вернулась чувствительность, а лицо покалывало от жара пламени, хотя внутри все еще царил холод. «Почему он не мерзнет в одних джинсах?»

Николас подошел к шкафу и вернулся с мужской фланелевой рубашкой и полотенцем. Он снова ничего не сказал, когда сдвинул одеяло и натянул на меня огромную рубашку. Мои руки потонули в рукавах, и он улыбнулся, закатывая ткань до запястий. Затем снова укутал меня в одеяло и устроился позади, а я оказалась сидящей между его ног лицом к огню.