Изгой

Егор оказался плохим стрелком. Несколько выстрелов из винтовки ушли в воздух, даже не зацепив сидящую на ветке большую птицу. Амиру Егор винтовку не доверил, но у того оказался талант в метании ножа. Таким образом, на ужин у путников была белка и небольшая птица.

 

 

Равнину прошли за один день, набрав впрок немного ягод, кореньев и подрезанного Амиром большого зайца. На следующий день они прошли предгорье и к вечеру вплотную подошли к расщелине между гор.

 

Устроив привал и зажарив на костре зайца, путники уселись на камни и с аппетитом принялись есть мясо.

 

Егор искоса поглядывал на Амира, который держал двумя пальцами заячью лапу и аккуратно откусывал кусочки, чтобы не закапать одежду. Егор тоже взял кусок зайчатины более элегантно и даже оттопырил в сторону мизинец.

 

– Ты чего? – удивленно посмотрел на него Амир.

 

– Да вот смотрю на тебя и не пойму никак: чаво в тебе не так? Странный ты какой-то. Как нетутошний.

 

– В какой смысле нетутошний? – улыбнулся Амир.

 

– Ну как… Выглядишь странно. Двигаешься странно. Даже ешь странно, – пожал плечами Егор.

 

– Просто понимаешь… – Амир замялся. – Меня с детства учили этикету, танцам, пению. Все для того, чтобы на меня было приятно смотреть. Вот я и привык так себя вести.

 

– Ну да…. – кивнул Егор. – Смотреть на тебя приятно, – он запнулся и замолчал.

 

– Не переживай, – похлопал его по плечу Амир. – Мне нравится, когда на меня смотрят. А что это ты все про меня расспрашиваешь, а про себя ничего не рассказываешь?

 

– Да чо рассказывать-то, – Егор дожевал последний кусок зайчатины и вытер руки об халат. – Я деревенский. Так что жил обычно.

 

– И все же… – настаивал Амир.

 

– Ну, раз интересно, слухай, – Егор уселся поудобней и начал рассказывать Амиру про свою жизнь.

 

Амир слушал, и перед его глазами мелькали картины: глухая сибирская деревня с покосившимися заборами и низкими убогими домами, дом барина, конюшня, дед Василий с книгой…

 

– А читать тебя не учили? – прервал рассказ Амир.

 

– Не-а, – покачал головой Егор, – Дед Василий был сам неграмошный. Мамка с сестрой тож. Да и некогда мне учиться было. У нас в деревне тока батюшка, отец Никодим, был грамошный. Еще барыня читать умела. А остальные не…

 

– Хм… – Амир почесал кончик носа. – Хочешь, я тебя научу?

 

– Ну давай, – согласился Егор.

 

– Вот смотри… – Амир взял уголек и провел им на камне три линии. – Это буква «А».

 

– А-а-а… – протянул Егор, проведя по черным линиям указательным пальцем. – О! А-а-а… Амир. То твоя буква! – засмеялся он.

 

– Верно, – улыбнулся Амир и нарисовал другую букву. – А это твоя буква. Ну-ка… Скажи, какая?

 

– Е-гор… Е-е-е… – ответил Егор.

 

– Верно, – кивнул Амир. – А это буква «О».

 

– Ольгина буква, – хлопнул себя по коленям Егор. – Точно евоная.

 

– Кто такая Ольга? – не понял Амир.

 

– Да девка у нас в деревне жила. Ольга. Вот точно на енту букву похожая. Такая вся круглая да ладная, – оживился Егор.

 

– Тебе нравятся полные девушки? – хмыкнул Амир.

 

– Да не! – махнул рукой Егор. – Не нравятся мне круглые.

 

– А какие нравятся? Наши девушки нравятся или нет? – заерзал на камне Амир.

 

– Да бес их знает, – пожал плечами Егор. – У ваших баб даже лиц не видно. Замотаются в тряпки и ходють, как мартышки мусульманские. Ни лица, ни фигуры не разглядеть.

 

– У нас женщину может только ее муж видеть. Показывать лицо другому мужчине – это как голой на улицу выйти. Срам! – объяснил Амир.

 

– Вот странные вы, мусульманы, – развел руками Егор. – Мальчикам пипирки режете, баб в тряпки заматываете. Не пьете, свинину не едите.

 

– Свинья животное грязное. Обрезание спасает от заболеваний, а женщина не человек, – заспорил Амир.

 

– Да свинья почище иного человека будет, – почему-то вступился за животное Егор. – Женщина тожа человек, хотя и слабый. А пипирку резать вообще срамота.

 

– Хочешь, скажу тебе такое, от чего у тебя волосы встанут дыбом? – таинственным шепотом сказал Амир. Егор сделал испуганные глаза и кивнул. – У нас в гаремах евнухи есть. Это мужчины, которые женам служат. Так вот, чтобы хозяин гарема был уверен, что дети, рожденные женами, его дети, слугам этим отрезают яйца.

 

– Прости, Господи, дикарей! – перекрестился Егор.

 

– У нас много обычаев, которые для вас, русских, дикость. А у нас такое в порядке вещей, – улыбнулся Амир.

 

– А ишо какие есть? Тока чтоб совсем странные, – глаза Егора горели любопытством.

 

– Ну, про то, что казни разные есть, это ты, наверное, знаешь. Про намазы тоже слыхал. Про праздники типа Байрама – тоже. Хм… даже не знаю, чем тебя удивить, – пожал плечами Амир. – Правда, есть еще традиция, но… – он нахмурился и замолчал.

 

– Какая? Говори! Интересно же! – настаивал Егор.

 

– Нет… Никакая… – мотнул головой Амир. – Спать давай! В горы лучше на рассвете идти. Нам завтра посветлу нужно расщелину пройти, в гору подняться и место для ночлега найти.

 

 

Расщелина оказалась широкая, но идти было трудно. На пути попадались каменные завалы, которые приходилось перелезать буквально на коленках. Острые камни больно втыкались в кожу, оставляя на ней красные полосы.