Изгой

– Я же говорю: спрыгнул с поезда на полном ходу, а там кусты и камни. Пока кувыркался по насыпи, исцарапался, – Амир с улыбкой смотрел на Егора.

 

– Да где ж она? Была же коробочка такая круглая. Мне ее Потапыч дал, – Егор вынимал из мешка вещи. – О! Нашел! Сейчас буду мазать тебя чудодейственной мазью, – Егор открыл коробочку, понюхал ее содержимое и скривился. – Из чего она сделана-то? Пахнет как задница Джамала.

 

 

Амир сидел перед Егором и тихо шипел, когда тряпочка, пропитанная водкой, еще одним подарком от Серафима, касалась ранки. Егор сосредоточенно обрабатывал раны, стараясь причинить Амиру как можно меньше боли.

 

– Ни на минуту тебя оставить нельзя, – ворчал он себе под нос. – Не шипи на меня, как змей! Терпи! – Егор строго посмотрел на Амира. – Чего сияешь-то, как начищенный самовар?

 

– На тебя смотрю. Вот и улыбаюсь, – ответил Амир. – У меня странное чувство, что я… Ш-ш-ш… что я тебя сто лет не видел. Даже кажется, что ты изменился.

 

– Как я мог за несколько часов измениться? Может, ты головой ударился сильно? – хмурился Егор.

 

– Просто… я смотрю на тебя сейчас другими глазами. За несколько часов человек, конечно, измениться не может, а вот отношение к нему… – Амир вздохнул и повернулся к Егору лицом. Тот начал было прикладывать тряпочку к его пораненной щеке, но замер, глядя в карие глаза Амира.

 

– А ты все тот же… – задумчиво сказал Егор. – Только сейчас ты стал намного ближе мне и дороже.

 

 

Костер мерно потрескивал сухими ветками, наполняя воздух теплом и запахом дыма. Амир спал, уютно свернувшись калачиком на груди Егора. Егор смотрел на него, и его душу накрывала теплая волна нежности.

 

 

Обратная дорога показалась обоим намного короче. Прибыв в город, они снова стукнулись в ворота дома Серафима Потаповича. Он с радостью встретил друзей, выслушав недолгую историю о том, как Амир спрыгнул с поезда и догнал Егора.

 

– Эх, молодежь! – вздохнул Серафим, когда Амир ушел отдыхать в комнату для гостей, а Егор поделился с ним своими сомнениями. – Все вам доказательства какие-то нужны. Дурак ты, Егорка! Парень вон не поехал к хорошей жизни. Вернулся к тебе, а ты еще в нем сомневаешься?! Дурак ты…

 

– Так он ничего мне не объясняет. Хоть бы намекнул, зачем вернулся. Только улыбается и смотрит на меня, как Джамал на морковку, – твердил Егор.

 

– Так ты с ним поговори. Сам-то ты много сказал ему про свои чувства? – напутствовал его Серафим.

 

 

Егор решительно вошел в комнату, лег на перину и тронул Амира за плечо. Он уже открыл рот, чтобы напрямую спросить, как тот к нему относится, но Амир заговорил первым:

 

– Знаешь, о чем я думаю? – спросил он, обернувшись к Егору.

 

– О чем? – удивленно поднял брови Егор.

 

– Теперь тебя я поведу. К морю, – Амир поднял глаза на Егора. – Ты ведь тоже изгой, как и я. К красным тебе нельзя. Тебя как дезертира к стенке поставят. А к басмачам тоже в руки попадать не стоит, – Амир обнял его и положил голову на плечо. – Теперь я тебя буду охранять. Никому не отдам, слышишь?

 

– Слышу… – эхом отозвался Егор, крепко прижимая Амира к себе.

 

 

Узнав о планах друзей, Серафим сразу предложил им свою компанию. Его караван как раз проходил недалеко от железной дороги, ведущей в город, от которого было рукой подать до моря. Амир и Егор с радостью приняли приглашение и начали готовиться в дорогу.

 

По утрам Серафим Потапович в сопровождении работников уходил за стены города, где находились хозяйственные пристройки и конюшни, и выбирал самых здоровых лошадей и верблюдов. Потом он возвращался на обед, а после небольшого отдыха в прохладе беседки шел в лавки к чеканщикам, гончарам и ткачам, выбирая нужный товар.

 

Дневная жара выматывала. Несмотря на то, что уже наступила осень, температура превышала все известные нормы. Даже тень деревьев не спасала от палящего зноя. Намотавшись с Амиром по городу, Егор с удовольствием опрокидывал на себя несколько ведер прохладной воды в комнате для омовений. Амир же любил подолгу лежать в большой ванной, выбитой умелым мастером из куска камня. Он добавлял в нее ароматные масла, ставил на края благовонные свечи и с блаженством погружал в теплую воду разгоряченное тело.

 

 

Вечером, сидя в беседке и попивая горячий чай, Егор с Серафимом вели неспешную беседу.

 

– Как погляжу, вы с Амиркой так и молчите друг на друга? Про чувства так и не поговорили? – Серафим громко дул на чай в пиале.

 

– Да все никак не решусь я на эту тему заговорить. Вдруг чего не то ляпну и все испорчу, – ответил Егор, раскрасневшись не то от темы разговора, не то от горячего чая.

 

– Завтра последний вечер перед походом, – Серафим положил в рот кусочек рахат-лукума и запил его чаем. – Так ты потрать его с умом. Уведи своего Амира в сад, создай лирическую обстановку. Приятности там разные говори. Глядишь, и выясните все между собой!

 

Егор воспользовался советом друга и следующим вечером позвал Амира прогуляться.

 

Они сидели на траве под невысокой грушей и тихо переговаривались.

 

– Ты только посмотри, какая красота, – вздохнул Амир, глядя на звездное небо. – Звезды такие яркие, что даже глаза слепят.