Изгой

Дюк пожимает плечами, точные черты лица совершенно невозмутимы.

– Какая разница. Теперь-то ты тут. Надо поговорить.

Сайлас косится на меня с немым вопросом – «Мне остаться?».

Я отвечаю ему улыбкой, говорящей: «Все путем», и, быстро обняв меня, он исчезает в здании. Оставшись наедине с Дюком, я окидываю его взглядом. Спорить не буду, выглядит мой бывший хорошо. Дюк высокий и мускулистый, и сендоверский пиджак отлично сидит на его широких плечах. Но в то же время я непроизвольно начинаю сравнивать его с Эр Джеем. Они примерно одного роста, похожего телосложения. Оба по-своему привлекательны. Главное различие в том, что к Дюку у меня никогда не было каких-либо глубоких чувств. В постели он был хорош, тут без вариантов. И да, у него смешные шутки. Но мне никогда не хотелось докопаться до его сути, залезть к нему в голову, заглянуть в душу. С Дюком мне все это было неважно.

А вот в случае с Эр Джеем мне хочется знать о нем все. И меня это немного пугает.

– Заканчивай с этим, Слоан, – мрачно говорит Дюк. – Сколько ты еще будешь меня динамить?

– Я тебя не динамлю. Сказала же, все кончено.

Он подходит ближе, сверкая той милой, обезоруживающей улыбкой, которая когда-то превратила бы меня в лужицу за мгновение.

– Хочешь сказать, ты по мне не скучаешь? – Его голос становится ниже, более хриплым. – Даже немного?

– Абсолютно, – безэмоционально говорю я.

Улыбка исчезает.

– Врешь. И если тебе интересно, то я тоже по тебе скучаю.

Как же я устала.

– Дюк, у меня сейчас нет сил на это все. Мы больше не встречаемся, понятно тебе? – И, чтобы немного сгладить углы, добавляю: – Я не могу в этом году уделять время отношениям. Пытаюсь выбить себе стипендию. Так что, пожалуйста, просто отпусти меня. Я не в настроении.

Прежде, чем он успевает возразить, я панибратски хлопаю его по руке и ухожу, оставив позади. К счастью, он за мной не гонится. Даже удивительно. Дюк не из тех парней, кто легко сдается.

Проходя сквозь двор в направлении дома, я натыкаюсь на еще одно препятствие – мой отец замечает меня издалека и, хмурясь, подзывает к себе жестом.

Подавив вздох, я подбегаю к нему.

– Ты почему тут шляешься? – требует он гораздо более возмущенным тоном, чем подходит ситуации.

– Я не шляюсь. Я закончила бегать и проводила Сайласа до общаги после его тренировки.

– Ты ведь знаешь, что мне не нравится, когда ты здесь ходишь в учебные часы.

– Ну, вообще-то…

– Слоан. – Он щурится и понижает голос.

– Ладно. Хорошо. Но я же не порчу имущество и не свергаю правительство. Мы с Сайласом просто прошлись.

Напряжение сходит с его лица, и он вздыхает.

– Ты права. Я знаю, что могу о тебе не волноваться. Ты у меня непробиваемая. – Он заметно смягчается. – Кейси не снились кошмары сегодня?

Потому что в итоге все всегда сводится к ней. Не может же он отвлечься от своей узконаправленной тревоги по поводу лишь одной из своих дочерей. Отчего-то мне кажется, что большинство родителей стараются уделять примерно одинаковое количество внимания обоим детям, но мне-то откуда знать.

– Не знаю, – говорю я. – Она не говорила.

– Мне надо, чтобы ты за ней присматривала. С тобой она разговаривает. Кейси нужна ее старшая сестренка.

Как будто я не проводила с ней каждый день после аварии. Но ему кажется, что я постоянно подвожу их обоих.

Я сглатываю комок ненависти, вставший в горле.

– Да, пап. Конечно. У меня все под контролем.

Глава 23. Эр Джей

– Как вы думаете, что автор здесь описывает?

Вторник, и мистер Гудвин сидит на краю стола, держа в руке роман. Он снова закатал рукава, а это значит, сегодня нам несдобровать. Мужик невероятно охоч до коллективных обсуждений.

– Ужин, – отвечает какой-то послушный песик с передних парт.

– Да, но помните, мы говорим про подтекст. А автор дает нам подсказки, чтобы расшифровать его истинные намерения. Какие слова бросаются вам в глаза в этой сцене?

– Щелка, – говорит Лоусон рядом со мной, пожевывая ручку.

– Допустим. – Вдохновленной хоть каким-то участием в дискуссии, Гудвин спрыгивает со стола и записывает слово на доске. – Еще?

– Крепкий, – дополняет Лоусон. – Колбаса.

Класс быстро улавливает его намерения и начинает хихикать, пока учитель бесстрашно добавляет эти слова в список.

– Мистер Кент. – Он оборачивается к Лоусону с наигранно укоризненным взглядом.

– Да, сэр?

– Мы всегда рады послушать ваши интерпретации. Какими вам представляются подтекст и намерения автора в этой сцене?

– Как по мне, звучит так, словно повествователь хочет трахнуть свою семью.

На этот раз все смеются в голос. Мистер Гудвин одаряет его терпеливой улыбкой, а потом поднимает руки, чтобы утихомирить класс.

– Может, вы могли бы выбрать слова поизящнее и объяснить нам, что именно в тексте наводит вас на эти мысли?