Изгой

Дяденьку-друга Радости, пришедшего слить бабла и угостить молодняк, встретили творческие ребята и девчата радушно, пустили сесть между девушками, их звали Лилит и Маат (видимо, творческие псевдонимы типа с налетом панкухи, готухи или чернухи, но выглядели они так нормально, сойдет). Парни звали себя в честь северных богов — Тор и Волос, а третий звался — Вагнер, и был среди всех главным режиссером.

Вся эта компания прилетела сюда две недели назад с Лебеди (они родились, выросли и жили там на 3-й планете). Тут они тусуются, ищут полезные связи, а вообще ждут тот самый транспортник на 22-й парковке. Он везет грузы для геологоразведочной станции на одну планету совсем недалеко отсюда — на Персее. Этим бортом по договору с заказчиком они попадут к геологам — делать докфильм и несколько новостных сюжетов про их миссию разведки уникальной богатой ресурсами еще не обжитой планеты. Так же они должны наснимать исходников для будущих карт, имитаторов и прочих программ для этой планеты, обработать видеоархив, сделанный самими геологами. За все — 100 золотых на пятерых, не плохие для них деньги.

Но еще они хотят там полазить и поснимать для себя. На планете есть уникальные по красоте и невообразимости локации, там они замыслили снять клипы для своего альбома. Вагнер делал музыку, Тор и Волос писали тексты, а Лилит и Маат, соответственно, пели. На 2-й планете Персея в диковинных пещерах, в каменных синих пустынях, на фоне лилового неба, в антураже разведстанции и всякой технотроники, они считали, что получатся зачетные клипы.

По их лицам было видно, что они впервые в космосе, и, конечно, уже обескуражены тем, насколько это скучно и дорого. А ведь им предстоял еще перелет, пусть и всего лишь недельный, на транспортнике…

Они, как раз обсуждали особенности полетов на транспортных кораблях, которые им стали известны — нет как таковых кают, вместо них закутки по углам, минимальная имитация гравитации, самый дешевый воздух, жесткие лимиты воды, слабая освещенность, туалет, в котором надо плотно усаживаться на грязный, конечно же, унитаз, чтоб он высасывал дерьмо под давлением, заменяющим силу тяжести, капельный умывальник… Девочки тонкой душевной организации готовились терпеть…

Я предложил лучше хорошенько напиться, чем обсуждать неотвратимое. Заказал хорошего виски, салатов, сока и мяса, и все повеселели. За это и люблю молодых и бедных художников. Пожрали от пуза — вот и радость.

Кстати, они крепко уважали Радость, и, похоже, давно его знали. Он им иногда подкидывал кое-какую работенку в виртуальных новостях — снимали для него в студии сюжеты новостей с разных планет. Я им сказал, что тоже заинтересован в таких делах, и, может, как-нибудь закажу репортажик-другой.

Так мы становились постепенно друзьями. Я хохотал и рассказывал разные джедайские небылицы, а они слушали, раскрыв рты. Я окрылялся их вниманием и завирал, потеряв всякую совесть — хорошо бы они сняли потом какое кино по этим байкам.

Потом они мне показали свои клипы на телефоне — это и правда была смесь готики и панка, здоровая примесь юношеского суицидального задора, крепкий заряд сатанизма и пессимистической романтики. Лилит раскраснелась, на ее белом мертвенном лице готической царевны проступали яркие румяные щечки, как у весенней крестьянки. Маат, когда смеялась басом, широко раскрывала счастливый рот, превращаясь из темной эльфийской охотницы в пьяного довольного сержанта.

Я уловил во взглядах северных богов тоску, похоже они ревновали. Я не стал обижать парней, у меня впереди все-таки поход в ансамбль песни и пляски… Поэтому не заигрывал с их подопечными слишком рьяно. Вагнер после вискаря стал печально мечтательным и часто закатывал глаза в сторону люстры. По всему видно, что он мечтал именно о таком полете в космос, о встрече с джедаем на космической станции… Тор ржал, как лошадь, глаза светились, он становился похож на мальчишку, играющего в интересную игрушку. Волос просто смеялся наивным детским смехом, как будто вдруг оказался дома.

Ледяной и пустынный, чужой и безразличный космос вдруг стал для них таким, каким они его ждали увидеть — веселым, загадочным, таящим приключения, страхи и радости. Такой космос — как приезд отца из дальней командировки для маленького сына. Когда отец весел, доволен, и играет с тобой, и дарит тебе подарки, и рассказывает интересное, и надежно защищает…