Изгои академии Ёсано

Тору немного помедлил. Если он нажмет «Да», то назад пути не будет, им придется идти до конца и играть по правилам Ватанабэ. Если ли другой выход у литературного клуба? Они упустили свой шанс, когда не получили благодарственное письмо от центра Ёрубумэй. Они не могут провести еще одну книжную выставку, ведь по Уставу клуб должен постоянно совершенствоваться и показывать хорошие результаты, иначе его закроют, как не отвечающий высочайшим требованиям академии Ёсано. Тору коснулся дисплея, и выскочило новое уведомление:

Литературный клуб академии Ёсано принят к участию в Летнем соревновании.

Желаем вам удачи!

Тору вздохнул и отвернулся от терминала. В его сторону шла Сигэмори, ее каштановые волосы разметались по белоснежной рубашке, короткая голубая юбка едва закрывала колени. Учительница остановилась возле него, отдышалась от быстрой ходьбы и схватила Тору за руку:

– Оцука-сан, как я рада, что вас нашла. Унаяма-

сан сказала мне, что вы проводите урок за Цутикадо-

сэнсэя.

Сигэмори выглядела обеспокоенной, и Тору замер в ожидании. Учительница продолжила:

– Недавно я видела вашего ученика Утиду-кун с какими-то сомнительными ребятами, да и на уроках он рассеянный какой-то. Вы бы поговорили с ним, ведь на Летнем соревновании нужны пять участников.

Согласно дополненным правилам, в Летнем соревновании участвуют пять человек, а у них и так минимальный состав, им некем заменить призрачного участника Утиду.

– Спасибо, что предупредили, Сигэмори-сан!

Тору попрощался с учительницей и пошел к лестнице. Пока ребята усиленно готовятся к выступлению, он сам найдет старшеклассника. Однако его не было ни в классе, ни в спортзале. Где же он мог быть?

* * *

Мицуо вышел из кэндодзё в раздевалку. Тренер сделал перерыв, чтобы ученики могли перекусить. Мимо шкафчиков прошла веселая толпа, высокий Симохиро подтрунивал над щуплым Микадо, вскоре ребята скрылись в коридоре, а их голоса стихли. Мицуо больше никто не звал с собой, и это ему лишь на руку.

Он дождался, когда последние ученики покинут раздевалку, и достал телефон из шкафчика. Дяде Тайко звонить бесполезно, он не берет трубку уже несколько дней. И все же, не теряя надежды, Мицуо снова набрал его номер, и вновь в ответ раздались короткие гудки. Похоже, остается один выход – позвонить в академию искусств в Осаке, куда дядя уехал. Мицуо в интернете нашел номер и набрал его.

Мицуо слушал долгие гудки, вцепившись в телефон, как в спасательный круг. Ему нужно узнать, что с дядей все хорошо, и он просто занят на работе. Ему нужно это знать, чтобы перестать терзать себя долгими ночами, чтобы сосредоточиться на книге, да и литературному клубу нужно помочь. Он обещал написать сценарий для их выступления, однако все мысли были лишь о дяде Тайко. Наконец-то трубку взяли.

– Академия искусств Аомори слушает вас. – Мелодичный женский голос обрушился на Мицуо.

Он сглотнул, попытался вспомнить заученную вчера речь, но в голове пустота. Мысли разбежались, как волны отлива от берега. Руки вспотели от нагретого телефона, на той стороне еще раз спросили, что ему нужно. И Мицуо наконец-то заговорил:

– Я хочу поговорить с Сакураги Тайко-сан. – Он замялся, а потом добавил: – Это мой дядя.

– Подождите, сейчас переключу вас на заместителя директора Хиватори Мияги-сан, – сообщила девушка, и в телефонной трубке раздалась приятная музыка.

Мицуо застыл в напряженном ожидании. Духота раздевалки давила и путала мысли. В любое время могли вернуться ребята из столовой, и тогда он не сможет разговаривать.

– Извините за ожидание, – раздался телефонный голос. – Кем вы приходитесь Сакураги-сэнсэю? Представьтесь, пожалуйста.

Холодный и отстраненный тон говорившего смутил Мицуо, он не ожидал такой серьезной проверки, ведь дядя работает в академии искусств, а не в полиции или министерстве. Но, видимо, в том заведении строгие порядки.

– Меня зовут Фукада Мицуо, я племянник Сакураги Тайко-сан.

В ответ наступила тишина, видимо, его ответ обдумывают. Мицуо оставалось просто ждать. Хвала Небесам, в этот раз ожидание долго не продлилось.

– Извините, Фукада-сан, нам запрещено сообщать информацию о Сакураги-сэнсэе посторонним, в особенности членам семьи Фукада. Такое условие поставил Сакураги-сэнсэй, когда устроился сюда.

«Посторонним… Посторонним… Семья Фукада… Посторонние», – слова прокручивались в голове Мицуо снова и снова, как трек на повторе.

– Приносим извинения, Фукада-сан. Всего доброго.