Изгои Интермундуса (СИ)

Оборачиваюсь, чтобы втолковать все Теону, но теряюсь, обнаружив, что его лицо находится всего в паре сантиметров.

– Это… – теряю нить мыслей, стоит мне взглянуть в его глубокие глаза цвета предрассветного неба.

Его руки сжимают мои плечи, и я вздрагиваю, почувствовав, как сильные ладони медленно ползут вверх, касаясь кончиками пальцев выступающих ключиц.

– Я… – мое сердце ухает куда-то вниз, и начинает стучать оттуда громким набатом, как только его пальцы добираются до лица.

Не отрывая взгляда, Теон большими пальцами очерчивает линию: от висков до середины подбородка и обратно. Вдруг он замирает, и мое лицо оказывается в капкане сильных ладоней. Закрываю глаза, чтобы не потонуть в его бездонных глазах, надеясь тем самым дать ему отпор. Но зачем? Почему я сопротивляюсь? Мне было бы легче, если бы поцелуй и прикосновения оставили меня равнодушной.

«Дурочка…»– упрекает его внутренний голос.

Приоткрываю рот, чтобы возразить, но в этом момент мой рот оказывается в плену: губы парня мягко накрывают мои.

Чувствую себя так, словно мир перевернулся вверх тормашками и внутри моей головы что-то взорвалось, перемешав и без того беспорядочные мысли. Пальцы сжимают ворот его нелепой рубашки, притягивая ближе и углубляя поцелуй: и мысли не возникает оттолкнуть Теона. Его прикосновения настолько родные, как моему телу, так и моей душе, что кажется, что мы – единое существо, взаимодополняющие части друг друга.

«Буду защищать… не отпущу… никогда… Я…»– наши мысли переплетаются, напоминая смесь в колдовском котле, и я уже не могу понять, где заканчиваются его, и начинается мои. Впервые за 300 лет я чувствую это: Septimus Sensu, говорившую мне, что есть смысл моего существования. Каждая клетка, пульсируя, тянется к парню, что сжимает меня в своих объятьях. Чтобы ни случилось, я не смогу отпустить его. Никогда. Он – часть меня, приводящее в движение все мое существо, запускающее сердце, что гонит кровь по сосудам, мышцы, позволяющие воздуху циркулировать по моим легким, нейроны, образующие цепи в моем мозгу. Он – половина моей души.

Преград больше нет...

Лишь одна мысль сожаления прокрадывается в голову, прощаясь с прошлым:«Прости меня, Лео… Теперь я...»

Неожиданно все прекращается, подобно тому, как если бы кто-то перерубил канал связи. Не сразу понимаю, что руки Теона больше меня не держат. Голова кружится, а губы горят, запечатлев соприкосновение двух душ. Медленно приоткрываю глаза, боясь, что мой Связанный исчез, растворился, словно утренний туман. Но нет: стоит рядом, всего в шаге от меня, его лицо ничего не выражает, словно он мыслями находится где-то не здесь. Прослеживаю направление его взгляда, и пред моим взором предстает знакомый вид, открывающийся с Холма Времен. Я дома. Сердце сжимается от тоски, стоит взгляду скользнуть по изуродованной, пустой оболочке некогда прекрасного города. Он похож на бездушное тело: холодный, блеклый и отталкивающий. Теон хмурится, его глаза бегают: от подъездной дороги, огибающей разрушенные домики, до руин Селенийского Замка.

Меня пронзает дикое желание схватить его за запястье и оттащить от результата моих безрассудных действий, которые с каждой секундой кажутся все бессмысленнее. Я могу только догадываться о причине его тяжелого, почти рокового, спокойствия, учитывая то, что произошло. Почувствовал ли он то же, что и я? Или для него это не имело совершенно никакого значения? Я не могу этого знать, потому что он отгородился от меня. Опять. Хотя, быть может, я и сама не в силах прочитать его мысли из-за все еще нарушенной Связи.

– Я не вижу их, – Теон поворачивается ко мне лицом, а я отвечаю ему недоумевающим взглядом. Пару секунд требуется, чтобы понять смысл сказанных слов.

– Точно… Маша и Кир, – согласно киваю, а брови Теона с подозрением дергаются: он не ожидал, что я забуду о своих друзьях. – Мы должны их найти.

Отвернувшись, мой спутник продолжает сосредоточенно изучать разрушенный город, напоминающий сейчас мертвое существо, вывернутое наизнанку. Он чуть прищуривает глаза, словно просчитывая расстояние между нами и подножием холма, где раскинулись останки некогда величественной столицы.

– Не будем тратить время на спуск вниз, – заявляет Теон. – Мы граданем ближе к городской площади…

– Нет!

Хватаю его за руку, и меня окатывает эмоциональная волна: минутная вспышка душевного трепета, сменившегося раздражением. Теон одергивает руку и внимательно смотрит мне в глаза.

– Что случилось? – спрашивает он.

– Давай, поищем их в другом месте, – сбивчиво бормочу я, стараясь не думать о том, что Теону могут быть неприятны мои прикосновения, – пожалуйста…

Я не готова встретиться лицом к лицу с накренившимися домами, разбитыми окнами, червоточащими крышами, пустыми улочками, устланными белеющими на фоне заката костями…

– Как скажешь, – грустно улыбнувшись, Теон притягивает меня к себе.