Изгои Интермундуса (СИ)

– Может быть, – следует ответ. – Но вода – важнейший элемент всего сущего. Без нее даже мы с тобой не сможет существовать. Она…

– Ха, – возражает голос: я забиваюсь в угол, чтобы меня не заметили. – А как же тепло от огня? Без него в сезон Витруса совсем никуда.

Мимо камеры проходят девушки, что были вместе с Эмрисом в квартире ректора, когда… Стоп. Я одна. А где остальные? Маша, Кир и Теон. Теон! Они ведь могли…

– Тебе не выбраться отсюда, – слышу голос позади меня. – По крайней мере, пока я не позволю.

– Дядя Изо? – повернувшись, встречаюсь взглядом с сине-зелеными глазами, так похожими на мои. Правда, от зеленого там только небольшой ободок вокруг зрачка.

На каменной плите сидит пожилой мужчина в костюме, отороченном серебром, и изучающее смотрит на меня, потирая подбородок. Его некогда пшеничные волосы потеряли свой золотой цвет, и сейчас спускались с плеч серебристо-белой волной. Тонко очерченное лицо потеряло форму, а кожу избороздили глубокие морщины, но все же в его глазах цвета озера, в центре которого будто плавает круг из водорослей, сквозит нетленное благородство Первого Рода.

– Давно меня никто так не называл, – улыбка, озарившая его лицо, в секунду перерастает в ядовитую усмешку. – Впрочем, тебе не нужно быть любезной, ведь это из-за меня ты здесь.

– Но почему… – осекаюсь, увидев, как ухмылка становится шире.

– Потому что именно ты поможешь мне стать полноправным правителем Интермундуса, – отзывается дядя, – и высвободить силу Чумного Магуса из недр Истока. Помнишь историю возникновения венефикусов?

– Да, – киваю я, запоздало подумав, что это был риторический вопрос, – нас создал маг по имени Регем, он одарил волшебными способностями возлюбленного своей дочери Арил…

– И его соплеменников, – подхватывает дядя. – Но это лишь одна версия, что бытует среди Семи Кланов. Но я побывал в самых отдаленных уголках нашего мира и, поверишь ли, услышал много разных версий одной и той же истории. Но больше всего меня впечатлила история, рассказывающая о том, как Арил – дочь великого Регема – совершила обряд, пробудивший Тени Истока ото сна. По легенде именно они даровали Аргосу магическую силу, но она оказалась слишком большой для обыкновенного человека, и Умбры решили разделить ее между влюбленными. Тогда впервые и возникла Septimus Sensu – между магом и обычным человеком.

– Но как же остальные из племени Аргоса? – спрашиваю я, отчаянно пытаясь понять, зачем дядя изменил мои воспоминания и при чем здесь истории нашего рода, – Они тоже обращались к Душам Истока?

– Нет, – снисходительно улыбнувшись, Изокрейтс качает головой. – То, что случилось с ними, твои новые друзья назвали бы побочным эффектом или цепной реакцией. Соплеменники Аргоса – в особенности те, что жили у окраины леса ближе к границе между мирами – каким-то немыслимым образом подверглись влиянию Истока и обрели магические способности. Регем же стал учить их использовать и контролировать свои новоприобретенные способности, он обратился к Истоку и создал новый мир – Итермундус.

– И ты хочешь пробудить Тени Истока? – волна страха окатывает меня с ног до головы, стоит дяде утвердительно кивнуть. – Зачем?

– Видишь ли, еще в раннем детстве на меня – как на старшего ребенка в семье – легло бремя заботы о младшем брате, в котором все вокруг души не чаяли, – дядя хмурится и сжимает зубы, находясь во власти неприятных воспоминаний. – Даже для родителей я был всего лишь нянькой их любимого сыночка. Меня утешало одно: я был первонаследником, и мне оставалось только ждать, когда образуется Septimus Sensu, и я смогу занять трон. Но Велиус и здесь преуспел: в шестнадцать лет он сбежал из дома и натолкнулся на девчонку из Квинтус Аэрэус – свою Связанную. Я же встретил Олкион только через несколько лет. Вот так из-за глупого стечения обстоятельств мой младший брат стал королем, а я навсегда должен был остаться его тенью. Но мне выпал шанс все изменить, и я…

– Ты убил их! – кричу я, не в силах больше слушать его медленную холодную речь и ждать, когда роковые слова слетят с его губ.

– Ошибаешься, Лучик, – передергивает от звука его приторно-ласкового голоса, произнесшего мое детское прозвище. – Это ты. Ты убила их.

– Я… – непроизвольно резко отступаю, и мой затылок больно ударяется о железную решетку, – но ведь… это ты… ты…

Дядя неопределенно качает головой из стороны в сторону, а я изо всей силы сжимаю железный прут, отчаянно желая просочиться сквозь частую решетку.

– От деда я слышал о древнем проклятье, которое нашлет тьму Истока на весь род того, кто посмеет нарушить один из законов нашего мирозданья. Но как я мог проклясть свой род, оставшись при этом в живых? – дядя вопросительно смотрит на меня, и я по старой привычке пожимаю плечами, так, словно мы ведем светскую беседу. – У меня тоже не было ответа. И я решил подождать. Я много путешествовал, пытаясь разузнать, что может высвободить проклятье, и, незадолго до твоего рождения, я встретил одного венефикуса, который сказал, что смерть одного из Связанных может выпустить Умбр Истока.