Изгой, Крах Советской империи

буквально вытек из рук громил, заставив одного повалиться на пол, а другого – отступить

под дулом собственного пистолета.

– Война – единственное, что вы умеете делать, – предположил Либерман, ни жестом,

ни взглядом не выказав удивления резкой переменой ситуации. Ему пришлось взмахом

руки отправить обоих телохранителей за дверь. – Присаживайтесь.

Сунув отобранный пистолет за ремень джинсов, Алекс вернулся на прежнее место.

– С вашего позволения оружие я экспроприирую.

– Пожалуйста, – Либерман пожал плечами, – только зачем оно вам?

– В наше тревожное время стоит позаботиться о безопасности, – Алекс оставался

крайне миролюбивым, будто и не было схватки с громилами. – Оружие – великий

уравнитель.

– Вы хорошо справляетесь и голыми руками.

– Спасибо, только всем известно: пуля – дура. От нее не спасет никакой рукопашный

бой.

– Продолжим разговор, – любезно предложил Либерман и, получив согласие, спросил, -

так как же быть с Милошем Соботкой?

– Я думал, что вопрос с Соботкой уже отпал. Это не моя работа, поверьте. В своих

рассуждения вы идете по пути наименьшего сопротивления, тогда как надо рассмотреть,

кому это выгодно.

– Ответ вам уже известен. Неправда ли?

– Отчасти, – согласился Алекс, – но чтобы убедиться и расставить все точки над «i»

мне нужна ваша помощь, а вам – моя. Уверен, вы хотите не меньше моего разобраться в

деле, в котором нас используют как марионеток.

– Вам не откажешь в логике. Я надеюсь, в дальнейшем вы будете с нами откровеннее,

нежели сейчас. Ведь не только взаимоуважение, но и взаимопонимание является

слагающими успеха, а без доверия между нами не будет взаимопонимания.

– К чему вы клоните?

Не сводя пристального взгляда с собеседника, Либерман объяснил:

– Мне известно о вашей встрече с агентом МИ-6, – его глаза будто сканировали

Алекса, отмечая каждое движение, фиксируя мимику и жесты, – хотелось бы уточнить

детали, чтобы в процессе нашего сотрудничества не возникло неожиданных поворотов.

Скрывать Алексу было нечего.

– Все о нашей встрече? Едва ли здесь есть что-то интересное для вас. Они хотели

заполучить меня, но на горизонте появился Соботка.

– Он встал между вами, – предположил Либерман, – не оставив МИ-6 выхода.

Хэмптону пришлось устранить помеху.

– Вы действительно в это верите?

Хозяин дома молча взирал на Алекса. В вопросе звучала ирония, отвечать было

бессмысленно. Все и так очевидно.

– Меня настораживает наличие в игре еще одного активного участника, которого мы с

вами не видим, Алекс. Это очень похоже на происки спецслужб вашей страны, это их

тактика. Я не уверен в вашей искренности, или же этот кто-то использует вас вслепую. И

меня не покидает ощущение, что вас специально толкают в объятия МОССАД. Вы

раскрутите меня, а потом – цап! И вся агентура нашей разведки в Советском Союзе

окажется под колпаком.

Тяжело вздохнув, Алекс встал и подошел к краю террасы. Два темных силуэта

рванулись было из тени, но хозяин остановил их. Несмотря на преподнесенный урок, они

продолжали блюсти свои обязанности.

– Что мне сделать, чтобы вы мне поверили, господин Либерман? – Алекс понимал,

что предположения агента МОССАД выглядят обоснованными. – Снимите показания у

своих людей, обеспечивших мою встречу, они видели, как погибла ваш связник. Видели,

что пуля предназначалась мне, а не ей. Она прикрыла меня, и именно этой женщине я

обязан жизнью.

– Да, я знаю об этом.

– Так что же вам еще надо?! Или вы поверите мне, когда пуля, наконец, достигнет

цели? Боюсь, что тогда будет поздно договариваться о сотрудничестве.

– Вы уже выставили нас однажды в невеселом свете, – холодно заметил Либерман, не

сводя глаз с собеседника. – Или вы думали, что мы не в курсе? И у меня нет ровным

счетом никаких гарантий, что подобное не повториться снова.

Алекс замялся. Выходит, они изначально знали, что с помощью разведки СССР

сливал Израилю дезу, и все равно согласились встретиться. То есть не он один

заинтересован в совместной работе.

– Я могу дать слово.

– Этого достаточно, – согласился Либерман, – слово загнанного в угол зверя меня

вполне устроит. Но нам нужно еще кое-что в залог вашего согласия.

– Что именно?

– Ваши люди на Ближнем Востоке! Это поможет нам сбалансировать силы МОССАД

и ЦРУ, и победа США над Союзом в холодной войне не будет полной. Вам, русским, такой

расклад только на руку.

Предложение прозвучало предельно ясно. Он интересен всем только в качестве

предателя. Прав оказался Милош Соботка: жизнь Алекса никого не интересует, важной

является информация.

– Я не смогу этого сделать. У меня нет доступа к этим данным. Ведь я – беглец…

– Это единственная причина? – уточнил Либерман.

Алекс кивнул.

– Да.

– И ваши недавние принципы, верность Отчизне и присяге не станут препятствием в

нашем сотрудничестве?

– Я сам просил о встрече. Сам пришел к вам. Для моих коллег я – уже предатель. У

меня нет пути назад.

Продолжая буравить его взглядом, Либерман кивнул. Он начинал верить этому

русскому, отвергнутому своими хозяевами.

– Интересующая нас информация в полном объеме есть у вашего шефа.

Алекс резко подался вперед.

– Шефа? – спросил он удивленно, боясь даже думать, о ком говорит Либерман. – Но у