Изгой, Крах Советской империи

– О жалости не может быть и речи. Согласен с вами, что для нас это

непозволительная роскошь, – Отец оставался спокоен, несмотря на бессильную злобу

своего собеседника, – я не отказываюсь от достигнутых между нами договоренностей,

но вы не ограничили меня сроками, а я не могу делать одно дело в ущерб другому.

Операция, в которой задействован Алекс, разрабатывалась на протяжении нескольких

лет. Завалить ее, значит навредить стране, а Родина для офицера – это святое.

– Вы со своим патриотизмом ставите нас под удар. Неужели до сих пор непонятно,

что с легкой руки вашего «сынишки» мы все будем видеть ежедневно небо в клеточку. Я

же не хочу коротать остаток жизни на жестких нарах. А СССР проживет и без вас.

– Со всеми этими событиями, Иван Денисович, я оказался слугой двух господ.

Приходится угождать обоим. Лучше Алекса кандидатуру мне не найти. От него

отвернулись все. А вы зря боитесь его. Он уже разыскивается милицией по подозрению в

убийстве иностранного гражданина. А кто поверит убийце? К тому же невозможно

доказать его причастность к нашему ведомству. Его имя нигде не значится.

– Кому надо, тот поверит и проверит. Не сомневайтесь, – продолжал стоять на

своем полковник. – И мой шеф уже не доволен. Ему не нужны даже сплетни,

затрагивающие каким-либо образом участие КГБ в августовских событиях. Пора бы уже

вам усвоить, что в сегодняшней действительности от сплетен до газетных публикаций –

один шаг. А какое влияние имеет сегодня пресса на народ, думаю, объяснять не надо.

Люди слепо верят газетчикам. В свое время пресса была глас правительства, а партия –

наш рулевой. Так что сейчас, в период гласности, средства массовой информации не

четвертая власть, а первая. И мы вынуждены с этим считаться. Если какая-то частная

бульварная газетенка напечатает слова вашего Алекса, то тему тут же подхватит

одна из центральных газет.

– Алекс нем, как могила, – вступился за своего подопечного Отец.

– Не скажите. Припертый к стене несколькими неудавшимися покушениями, он с

радостью выболтает все какой-нибудь смазливой журналисточке, чтобы насолить нам.

– Нет. Исключено. Он не падок на женщин. Кроме того, мы специально отдали его

милиции. Как только они его схватят, нам останется только нажать на некоторые

рычаги и…

– Не нам, а вам. И нажимайте на свои рычаги, нажимайте, – нетерпеливо

проговорил Иван Денисович. – На меня тоже давят сверху. Там, – он поднял указательный

палец, показывая в потолок, – там тоже хотят ускорения процесса. Иначе не сносить

кой-кому здесь головы.