Изгой (СИ)

— Нет. Можете сходить поглядеть — ваш Револьвер валяется в пустом коллекторе. Я еле выбрался из чёртовых тоннелей. Не хватало ещё голову с собой таскать.

— Где эринии? — спросил Фантас.

Я сделал скорбное лицо.

— Погибли.

— Все?

— Да. Иначе кто-нибудь из них был бы сейчас здесь, верно?

— Но они не должны были вступать в бой.

— Кохэку не спрашивал, кто чего хочет. Он напал на нас — пришлось драться всем.

Мутанты зашумели, обсуждая смерть вампира, Страж цыкнул на них и поманил меня за собой.

— Вы слышали? — спросил он троицу. — Тела в пустом коллекторе. Идите и принесите. Получишь награду, когда я увижу дохлого вампира, — добавил Фантас, обращаясь ко мне. — Идём.

Мы вошли в крепость. Можно было показать мутанту трофейные револьверы и ускорить получение бабла и прочих плюшек, но я не привык трясти добытым лутом. Так можно и нож под лопатку схлопопать. Есть игроки, готовые завалить тебя ради тёплых носков.

— Что это за музыка? — спросил я, следуя за мутантом.

— Не знаю. Старая. Это Юстас включает, мой брат. У него большая коллекция записей.

— Динамики ни к чёрту.

— Мы живём в канализации, вокруг плавает дерьмо. Стоит ли удивляться?

— Пожалуй, нет.

— Расскажи, как погибли эринии.

Я выложил историю, которую придумал, пока блуждал по тоннелям. Звучала она убедительно, и Фантас не стал выражать сомнений по поводу моей правдивости. Впрочем, у него и повода не было.

Глава 79

Мы добрались до площади. Там царило оживление. Вооружённые тесаками и другими приспособлениями мутанты кромсали обнажённые трупы и раскладывали части тел — ноги направо, руки налево, а внутренние органы бросали в большую металлическую кастрюлю с мятыми боками. Работников покрывали кровавые разводы, пятна и брызги, так что трудились они, видимо, усердно.

— Это нибелунги, — пояснил Фантас, когда мы шли мимо. — Заготавливаем мясо.

— Вы что, каннибалы? — вырвалось у меня.

— Ну, как посмотреть. Мы не вампиры, так что, наверное, нет.

— Но и вы, и они были когда-то людьми.

— Скажи об этом носферату, когда встретишь в следующий раз. Думаю, они рассмеются тебе в лицо. И вообще, мало ли кто кем был когда-то. Есть люди, считающие, что произошли от обезьян.

— Но они не едят мартышек, верно?

— Не знаю. Может, некоторые едят.

Я решил не развивать дискуссию. В конце концов, мне надо было прокачать саламандру, сбагрить часть предметов, получить деньги за убийство Кохэку и свалить из этой вонючей дыры.

— Куда мы идём?

— За деньгами. Ты же не думаешь, что я ношу с собой триста кредитов?

Я вообще был удивлён, что у мутантов водятся бабки, но тактично промолчал.

— Мне бы в лавку Болина заглянуть.

— Успеешь.

— Как раз, пока принесут тела, мог бы сгонять.

Фантас остановился.

— Ну, хорошо. Я пойду с тобой.

Мы свернули в ближайшую нору. Песня про похотливую красную машинку продолжала звучать — кажется, она была зациклена в проигрывателе.

Виллафрид подкидывал мне образы. Кажется, мелодия вызвала у него сильный эмоциональный отклик. Он вспоминал, как тётя водила его в забегаловку попить колы через полосатую соломинку и съесть бургер. Они сидели, никуда не торопясь, слушали музыку, похожую на ту, что играла в канализации, и болтали о ерунде. Никаких «умных» тем — просто трёп. Я чувствовал любовь, которую испытывал Виллафрид к тёте. И дело было не в напитке или еде. Просто она ненадолго вырвала его из душного мира снобизма, в котором он «получал хорошее образование». Потом к ним присоединился отец Герстера. Он сел с тётей Аделхайд на зелёный мягкий диван и заказал порцию картошки с сырным соусом и диетическую газировку. К картошке почти не притронулся, зато часто делал маленькие глотки из бумажного стакана. Виллафрид поначалу боялся, что отец всё испортит, но тот вёл себя не так, как обычно: шутил и улыбался, был очень мил с тётей и вообще казался воодушевлённым. Они отлично провели время втроём, а, когда вышли из закусочной, на улице стояла маленькая спортивная машина тёти Аделхайд.

— Кто исполняет эту песню? — спросил я Фантаса.

— Какой-то принц.

— Что ещё за принц?

— Вроде, была такая должность при королевском дворе когда-то. А может, это сын короля. Честно говоря, не в курсе.

— Короли же давно жили. Задолго до изобретения всяких там записывающих устройств.

Фантас пожал плечами.

— Сказал же: не знаю. Я вообще с трудом представляю, чтобы принц что-то пел. Тем более про случайные потрахушки. Мне всегда казалось, что они напыщенные и всё такое. Хотя могу и путать.

— Да и музыка… Это же не древние инструменты. То есть, если сравнивать с классикой, а её сочиняли гораздо позже, чем жили короли и принцы. Или нет?

— По-моему, в то же время.

— Да? Ну, может.