Изгои Средневековья. «Черные мифы» и реальность

Здесь стоит отметить, что подобное отношение евреев и христиан к храмам друг друга как к пространству исключительно профанному – а еврейская позиция, выраженная в еврейских хрониках, либо отражала аналогичную христианскую, либо способствовала ее возникновению – не было характерно для всей еврейской диаспоры и не вытекало из раннехристианских установок, а скорее являлось результатом эскалации иудео-христианского конфликта в эпоху крестовых походов и позже. Лакмусовой бумажкой здесь служит «посмертная» судьба чужих храмов: что происходило с синагогой после, например, изгнания еврейской общины? Византийский император Юстиниан в VI веке предписывал своему наместнику в Африке превратить все синагоги в церкви. Многие испанские синагоги (равно как и мечети) после изгнания владельцев были отданы монашеским орденам и превращены в церкви или монастыри. У ашкеназов же, в Центральной Европе, где утвердилась модель отношения к храму Чужого как к «дому нечестия», происходило иначе. Так, из известных ныне 30 синагог, существовавших в Средние века на территории Германии и Австрии, несколько (во Франкфурте-на-Майне, Нюрнберге, Регенсбурге, Вене) были разрушены сразу или вскоре после изгнания еврейской общины в XIV–XVI веках, другие разрушены в XVIII или XIX веке или в 1930-х годах, на месте двух, разрушенных в XIV и XVIII веках, сейчас находятся церкви. Но ни одна, насколько известно, не была превращена в церковь после прекращения использования по назначению. Из синагогальных зданий изгоняли бесов, устраивали там склады, пивоварни, конюшни – но не церкви.

Еще одно частое место мученической смерти – это река или иной водоем: евреев убивают, или они совершают самоубийство, посредством утопления, либо же их гибель косвенно связана с водой. Рабби Калонимосу с 53 спутниками удается бежать из Майнца: они переплывают Рейн и погибают после этого. В городе Нойсе евреев убивают на берегу реки. Мученики-самоубийцы в том же Нойсе, а также в Эллере и Трире топятся в реке. В одном непоименованном городе и в селении Вефелингхофен евреи совершают групповое самоубийство на прудах (болотах) рядом с деревней. «Водные самоубийства» имели определенную культурную причину, которая в нескольких местах объясняется – стихом из 68 (67) псалма: «Он вошел в свой дом, подождал немного – всего с час – и пошел к реке Рейну и утопился в ней. О нем и о таких, как он, сказано: “Из Вассана верну, верну из глубин морских”». Или: «Они подкупили стражу на воротах, пошли на мост и спрыгнули с него в воду, в знак свидетельства Царю мира. Девушки из Кельна сделали то же самое. Это о них и таких, как они, написано: “Так сказал Господь: Из Вассана верну, верну из глубин морских”». Эта цитата, включающая утопленников в число тех, кто удостоится воскресения из мертвых (будет возвращен к жизни), служила легитимацией подобного способа осуществления кидуш Га-Шем, гарантией его праведности. Этот стих вспоминали и другие герои еврейской литературы, решившие освятить имя Всевышнего в сходных обстоятельствах, прежде всего, четыреста юношей и девушек, увозимых по морю из Палестины в чужие гаремы. И, возможно, эта традиция объясняет приверженность такому варианту суицида в 1096 году – по крайней мере, в изложении хронистов.

Другое объяснение такого количества смертей рядом с водой связано с универсальной мифологической и фольклорной семантикой воды как пространства лиминального, то есть пограничного – между жизнью и смертью. Еще один тип лиминального пространства, также выступающий в наших хрониках как место мученичества, это городские укрепления. Вот пример сочетания в акте мученичества двух типов лиминального пространства: «Когда враг приблизился к деревне, некоторые благочестивые мужи взобрались на башню и бросились вниз, в реку Рейн, которая окружала деревню, и утонули в ней».

Вода также выступает символом смерти и угрозы, и здесь используется аллюзия на 4–5 стихи 124 (123) псалма («Прошли над душою нашей бурные воды»): «Вдруг услышали они голос гонителя и бурные воды накрыли их». Наиболее очевидный реалистический аналог «бурным водам» – это крестильные воды. В некоторых городах, например в Регенсбурге, евреи подверглись насильственному крещению в реке, и воду, «осквернившую» евреев крещением, авторы называют «нечистой», «дурной» и т. п. В этих случаях река тоже выступает как лиминальное пространство, пространство смерти, на этот раз – духовной.