Изгой. Трилогия

Я еще успел заметить заблестевшие от подкатывавших слез глаза Стефия, затем подросток развернулся и стремглав помчался к жилой пристройке. Проводив его взглядом, я вздохнул и перевел глаза на крутящийся у моих ног водоворот магической энергии. Поднес руку к его дрожащей верхушке и некоторое время наблюдал, как яркие искры проскакивают у меня между пальцев. Медленно повернувшись вокруг своей оси, я осмотрел двор и увидел еще шесть бурлящих разноцветных смерчей. Столь похожие и одновременно столь разные. Вновь взглянул на ласково льнущий к моим ногам смерч и сомкнул веки. Подождав несколько секунд, я открыл глаза и уставился на утоптанный снег. Смерч бесследно исчез. Вернее, стал невидимым. Вновь закрыл глаза, чуть подождал и открыл их. Смерч продолжал крутиться на том же самом месте, где секунду назад ничего не было. У меня получилось. С недавних пор я больше не испытывал трудностей, когда хотел увидеть разлитую вокруг энергию. Получалось с первой попытки. И точно знал, когда именно я достиг таких впечатляющих успехов – после той памятной беседы с умирающим от чудовищных ран Квинтесом. Именно тогда во мне поселилось ледяное чувство спокойствия обреченного на смерть.

Последний раз полюбовавшись на бурлящие всполохи энергии, я перевел взгляд на свое некогда вспоротое кабаном бедро и без труда увидел пробивающееся через живую плоть и меховую одежду зеленоватое свечение. Сфера продолжала исправно подпитывать удерживающие меня в этом мире заклинания. Пошарив рукой в кармане куртки, я добыл оттуда ледяной колючий шар сферы, которую лично вырезал из бедра ниргала, и, поднеся ее к своему бедру, внимательно изучил обе сферы. За сегодняшний день я проделывал эту процедуру не меньше пяти раз, и каждый раз получал один и тот же результат. Вживленная в мое тело сфера светилась гораздо тусклее, чем извлеченная из ниргала. Запасенная в стеклянном шаре энергия истощалась, и совсем скоро и без того нарушенная печать Арзалиса окончательно разрушится. У меня осталось совсем немного времени.

Убрав сферу обратно в карман, я стряхнул с плеч и головы хлопья снега и пошагал к пристройке, где меня уже заждались Древин, Койн и пара фляг с вином и гномьей настойкой. Лучшее средство, чтобы изгнать печаль и отвлечься от грустных дум. Хотя… беседа нам предстояла тяжелая.

* * *

С наслаждением сделав глоток горячего травяного отвара, щедро сдобренного гномьей настойкой, я откинулся на подушки и удовлетворенно выдохнул. После стольких часов холода и снега это было настоящее блаженство, оказаться в теплом месте с горячей кружкой отвара в руках.

– Н‑ну чего там, господин? – не выдержал и робко поинтересовался исстрадавшийся Древин. – Чего вы там удумали‑то? А?

Сидящий за столом Койн на мгновение вытащил покрасневший нос‑картошку из своей кружки с настойкой и кивнул, поддерживая Древина.

– Чего удумал? – медленно сказал я. – Об этом чуть позже.

– Чуть позже, господин? – с негодованием взвыл мастер. – Господин! Да я, почитай, с самого утра от вас только это и слышу – «чуть позже, да чуть погодя». Смилуйтесь!

– Все расскажу, – успокоил я Древина. – Просто начну чуть издали. Койн, когда я разговаривал с Квинтесом, ты был там. Ты поверил его словам?

– Нет, друг Корис, – твердо ответил гном. – Не поверил. Больно уж странно он себя вел. И говорил слишком много. С чего бы это ему открывать замыслы своего хозяина?

– Ну, как он сказал, ему повелели так сделать, – неопределенно хмыкнул я. – Все рассказать и передать более чем щедрое предложение.

– Все равно вранье, – не поддался Койн. – Я это тебе как глава торгового рода говорю! Уж я завсегда ложь от правды отличу! После стольких сделок да уговоров с купцами поневоле навостришься ложь угадывать.

– Да, – посерьезнел я. – Квинтес врал. Но не во всем. Кое в чем он все же сказал правду. Например, в том, что я – живой ключ к гробнице Тариса. Это правда. Иначе старый лорд не тратил бы стольких усилий, чтобы достать меня аж в Диких Землях. И для нас это значит лишь одно – он не успокоится, пока не добьется своей цели или моей смерти.

– Да слышал я, – кивнул гном. – Ты, мол, единственный на всем белом свете, кто сможет отворить Ильсеру.

– Я бы выразился иначе, – горько рассмеялся я, массируя все еще болевший затылок. – Уникальный. Так вот, это правда, но лишь до тех пор, пока я жив. Ведь когда я испущу последний вздох, все три заключенные во мне души освободятся и воспарят к Создателю на суд. В том числе и самая главная душа – сущность Защитника, которая сама по себе уже является половиной ключа.

– И тогда Повелитель сможет вновь заключить душу Защитника в другого человека, – понятливо кивнул Древин. – Но, господин! Ведь Квинтес толковал про королевскую кровь – род Санти. Династия прервана на корню. Именно поэтому вы настолько важны для лорда. Стоит вам умереть, и гробницу Тариса будет невозможно вскрыть. Ведь вы, почитай, последнего из рода Санти того…

– Прирезал, – буркнул я. – Говори, как есть. Пырнул ножом в спину. Древин, ты правда этому поверил?