Изгои Зоргана

Полукровке повезло, он приземлился на молодой ялин, сломав и смяв его ветки, а подушку, хоть не особо мягкую, заменил всюду росший папоротник. Тем ни менее приземление выбило из Волчонка дух и сознание. Картинка перед глазами поблекла, и он провалился в беспамятство…

Молодые эльфы склонились над Лисьенном.

— Жив?

— Да жив-жив…

— Берите за руки и ноги — да понесли! — Скомандовал Сорх.

— Э нет, будем тащить его по очереди…

— Заткнись Хьюлин, а то по башке схлопочешь! Выметаемся из этого дурацкого парка, не то… видел, что с Торгеном случилось?

— Да видел…

— Так почему, Дьен тебя возьми, стоим? — Побелел от гнева Сорх.

Хьюлин и еще один тихоня схватили бесчувственное тело Лисьенна, понесли за Сорхом и переполошенной до смерти группой обратно, за маршрутом в лиловый барьер.

— Ааааа? — Начал было Форшен, но Сорх, так на него зыркнул, что тот быстренько заткнулся. Мигом сказалось лидерство Сорха, ведь Торгена, упаси его душу Дьен, наверняка уже нет в живых! А Лисьенн? А Лисьенн в обмороке. А больше?.. А больше на что-либо претендовать и некому.

— Дье-е-е-еннн!! — Жутко заверещали справа.

Наверное, каждый из идущих за Сорхом учеников, подскочил от неожиданности.

— Ты че-его Кор-рэнт спяти-ил? Совсе-ем чокнулся? — Заикаясь, встрепенулся Форшен, держась поближе к центру группы.

— Дар… Дар…

— Ну-у?

— Дарл…

— Дарльянн?

— Дарльянн того…

— Чего?? А где это действительно Дарльянн? — Сорх и сам заметил пропажу одногодки.

Ребята озадачено переглядывались. Отстал?

— Его схватила… схватило…

Снова страх наступил на пятки.

— Бежим! Бежи-им, иначе нам всем крышка! — Жестко приказал Сорх.

Рванули с места, уносясь, прочь.

А Волчонок? — Захотелось крикнуть возмущено Форшену, но он, как и все — снисходительно промолчал…

— Эй, сколько времени?

В ответ тишина.

— Придурки сколько времени? Вы что, насекомые, спите? — Готьенн приподнял голову от торбы из-под браслетов. Точно спят! Как один — дрыхнут!

— Своло-очи! А ну бля… души, подъем! Подъем!

Он поднимал Видха пинками. Алхон, Кульмин и Зольм подрывались нехотя, сонно, с бурчаниями под нос.

— Они должны были час, как вернуться назад, почему, я их не вижу? — Злостно орал Готьенн.

Кульмин зыркнул на солнце, стоявшее высоко в зените, затем на зеленую полосу Раруха.

— А кто его знает? Это же Рарух, Готьенн, не Вечные сады. Лианы просто так еще никого не отпускали. Всегда жертв…

— Заткни свой рот! Собираем манатки! Активируйте браслеты, идем по следам рекрутов! — Взорвался гневно старший эльфар.

Костер затушили, вернее его слабые огарки, взвалили легкие вещмешки и торбы. Готьенн бросил свой мешок мрачному Кульмину, пускай носит и помалкивает!

— Шире шаг!

Секунда и листва Раруха поглотила их в свою пучину.

О присутствии эльфар напоминал еле подымающийся к небу дымок и смятая по сторонам очага трава — лежка отдыхающих магиков.

Солнце нещадно пекло. В Рарухе было душно и… мерзко. В общем, как всегда.

— Ты не только кошель золота мне проиграл, но и отдашь годовое жалованье! — Зло процедил Готьенн, уворачиваясь от стебля лиственника.

Кульмин и не обернулся, сильнее понурил голову в плечи.

— А господин Готьенн, на чем вы все-таки сошлись? На кого ставили?

— На Волчонка, Алхон, на кого ж еще! — буркнул, обгоняя всех, командир эльфаров.

— Так сначала ведь ставили на то, что рекруты разделятся… — вставил свое словечко Зольм.

— Х-хе! Разве на такое интересно и выгодно ставить? И так ясно, что разделятся! Разобщенность у нас в крови!

— Выходит на Волчонка? — Зачем-то повторил вопрос запыхавшийся Видх. — Ну, так тут и так все понятно — полукровка подохнет, не доходя до второго кольца, что еще думать?

— Это тебе понятно Видх. Мне понятно. Другим понятно, а Кульмину, словно особенному, нет.

Молчаливое недоумение. Некоторое время бежали по лесу тихо и вдумчиво.

— Неужели Кульмин поставил?.. — Внезапно пролепетал в голос Зольм.

— Именно! Кульмин поставил на то, что выродок выживет и выберется из Раруха!..

В горле пересохло. Першило. Ужасно хотелось пить. Ужасно парило солнце. Он попытался приподнять голову, под затылком что-то хрустнуло. Голова не поворачивалась, затекли мышцы. По щеке струилась слюна, вязкая и горькая на вкус. Волчонок обтер тыльной стороной ладони щеку и с отстраненным выражением на лице отметил кровавый след на костяшках пальцев. Кисти. Что, Дьен возьми, произошло? Почему он… почему… а где это он?

Вопрос включил сознание. Мозг заработал, вспоминая последние фрагменты жизни. Складывая в единую, понятливую картину. Лисьенн. Лиана-хищник. Шипастая удавка — стремительная и смертоносно-меткая. Ловкий бросок и не менее ловкое вмешательство полукровки. Сам не зная почему, он заступил дорогу твари своим телом и не дал Лисьенну подставиться под удар, принял на себя всю мощь и силу гибкой лианы. Результат — он в бессознательном состоянии лежит в…

Волчонок пригляделся: папоротник. Папоротник? Точно папоротник.

Его тело прохлаждалось в тени зарослей высокого и прохладного папоротника. Удивительное везение при всем том. А могло быть хуже, скажем, как произошло с беднягой Торгеном. Все-таки он жив и это уже хорошо.