Изгони меня, или Дачная готика

– Павлик! – заорал Саня. – Стоп! Снято! Закругляемся!

Павлик чуть ли не запрыгал от радости. Ну само собой, скривился Тайницкий, по мнению Павлика во всей их небольшой команде он работает больше всех. Видимо, поэтому постоянно и оказывается там, где его никто не ждет – то бишь в кадре.

Про тень в церкви Павлику ничего не сказали, поэтому он беззаботно побежал внутрь собирать свечи и прочий реквизит.

– Может, скажем все-таки? – спросил Саня.

– Не надо, – отрезал Тайницкий.

Но Саня не выдержал, когда они шли обратно к дачам, он посвятил Павлика в то, что этот сюжет они выпускать не будут, и в подробностях рассказал, почему именно. Павлик почему-то сразу уткнулся в телефон, Тайницкий разозлился, отобрал мобильный и положил себе в карман.

– Ты хоть пять минут можешь без интернета прожить? – строго спросил он.

– Отдай… – заныл Павлик.

– Потом отдам, – фыркнул Тайницкий.

Ну ладно он, Василий Тайницкий, блогер-экстрасенс, а этот-то чего там сидит весь день? Девушка у него что ли появилась? Тайницкий критически осмотрел пухлую фигуру Павлика и его прыщавое лицо. Да нет, вряд ли…

– Ты за рулем, – поставил точку в этом разговоре Саня, ткнув пальцем в Павлика, – ты вчера пил меньше всех.

Да Павлик и сегодня будет пить меньше всех, подумал Тайницкий, он вообще пьет меньше всех, то есть почти не пьет. До дачи дошли в обиженном молчании, Павлик в три захода перенес реквизит в дом, а потом выехал на дорогу на специально полученном от Продюсера микроавтобусе. Именно на нем они обычно разъезжали, когда снимали сюжеты. Это был типа райдер Тайницкого – в микроавтобусе они с Саней могли с комфортом спать.

– Поехали! – приказал Тайницкий, и микроавтобус с ревом газанул, оповестив о своем маневре весь «Сапфир».

Водку искали долго. Сначала поехали в местный продуктовый, где им категорично заявили, что после их вчерашнего налета не осталось ни одной бутылки. Василий пытался узнать у тетки-продавщицы, где еще можно купить выпивку, но она сказала, что не знает. Ну да, конечно… По интернету нашли ближайший супермаркет – в городе Электропольск. Туда поехали по навигатору на телефоне Сани, потому что Тайницкий отказался возвращать Павлику его телефон, пока тот как следует не выпьет. Но Электропольск почетом у онлайн-карт не пользовался. Дорога завела их в тупик, и пришлось ехать другим маршрутом. Но и это не помогло. Да, к супермаркету они подъехали, да только сам супермаркет выглядел так, как будто бы в последний раз в нем что-то продавали к Олимпиаде в восьмидесятом году.

– Нужно ехать в центр, – постановил Саня.

Тайницкий с ним согласился, вспоминая свой родной городок, где именно в центре была сосредоточена вся незатейливая жизнь. Учитывая скромное количество улиц в Электропольске, главную они нашли достаточно быстро, тут же оказались и магазины. Саня повелел остановиться у первого попавшегося и, взяв с собой Павлика, отправился пополнять запас. Минут через пятнадцать они вернулись.

– Васян, ну вискаря приличного, конечно, нет, – словно бы извиняясь, сказал Саня, – только водка.

– Ладно, – ответил Тайницкий, как будто бы у него возникало хоть малейшее сомнение в том, что сегодня придется пить именно водку.

Действо с пакетами повторилось еще в двух магазинах, после чего они наконец-то отправились обратно в «Сапфир». Саня при этом сразу же открыл бутылку и стал пить прямо из горла. Тайницкий сначала брезгливо посмотрел на него, но потом вспомнил про тень в церкви, открыл другую бутылку и сделал несколько глотков. Водка обожгла горло, на глазах навернулись слезы, но потом на Тайницкого нахлынуло странное спокойствие. Он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и погрузился в негу.

– Стресс, – резюмировал Саня.

– Ага, – ответил Тайницкий.

В этом блаженном состоянии он пребывал ровно до того момента, пока Саня и Павлик вдруг одновременно не начали материться. Тайницкий открыл глаза. Было уже темно, но сквозь лобовое стекло в машину проникал свет пламени. Открылась дверь микроавтобуса, и Саня выскочил наружу, Павлик вылез с переднего сиденья, последним вышел Тайницкий. Около их дачи собралась целая толпа, люди молчали, стояли, как вкопанные, и смотрели. Тайницкий вначале не понял, в чем дело, но потом и сам стал таким же безмолвным истуканом. Дача-без-забора полыхала, пламя уже сожрало первый этаж и раскалило докрасна второй. Внутри были вещи, документы, даже какие-то деньги, наверное, но Василию сейчас на это было наплевать. К фасаду дачи на втором этаже был прибит огромный деревянный крест, на этом кресте висела женщина. Голая. И мертвая. Непонятно почему, но Тайницкий сразу же понял, что это именно человек, а не манекен. Женщина была распята, ладони и ступни прибиты к перекладинам креста, голова упала на грудь, темные длинные волосы скрывали ее лицо. Пламя как будто бы обходило ее, создав странную огненную раму, но этот круг уже начинал сужаться. Алые языки лизнули крест, потом кисти рук, потом ноги. В воздухе появился удушливый запах горелого мяса.