Изящно, дорого, смертельно

Собрав решительность в комок, Евдокия резко вывернула руль направо, пересекла встречную полосу и бросила «рено» к противоположному кювету! В сторону строительной площадки, где, судя по отсутствию освещения, не было людей!

Машина пошла юзом, закрутилась на обледеневшей трассе…

Вывалившаяся из салона, не пристегнутая Дуся чудом не попала под ее колеса.

Кубарем скатилась в чавкнувшую жидкой грязью канаву и на карачках бросилась к железобетонному строению без крыши, но с уже возведенным вторым этажом!

Если добраться туда, то в недостроенном производственном здании пол не засыпан снегом, и, есть надежда, следов на нем не останется.

Выбираясь из канавы на карачках, она не оглядывалась. Надеялась, что киллер перехватил руль и пытается выправить машину, а не прицеливается в ее спину.

Бросилась к забору! Ограждение постройки в чистом поле, к счастью, было дощатым, можно сказать, условным, с множеством прорех. Евдокия протиснулась под наискось повисшей доской, вытаскивая застрявшее плечо, оглянулась…

И чуть назад не начала протискиваться: машины на дороге не было!

Застыв с планкой между ногами, сыщица закрутила головой: «Куда идти?!» С момента, когда она вывалилась на асфальт, прошло не более минуты. Как чертов киллер умудрился выровнять автомобиль, пересесть за руль, а главное — исчезнуть из вида на прямой дороге?!

Может быть, времени прошло гораздо больше? От страха все перемешалось в голове, и показалось: «Я только-только выпрыгнула». А на самом деле она пять минут ползла по полосе препятствий из обочины, канавы и забора?

Страшно. Страшно хоть куда-то двигаться! Забор кажется защитой, да и обзор хороший!

Но застревать в дыре, торчать на одном месте — безрассудно и нелепо, ни два ни полтора, как говорится…

Надо выбрать направление, идти куда-то!

Возвращаться через канаву к трассе и голосовать? Причем без разницы какой машине — попутной или выезжающей из города. На выезжающей можно к посту ГИБДД вернуться.

А если киллер сам вернется?! И застрелит остановившего водителя?! «Гражданских нужно выводить из-под обстрела» — так говорил Васильевич. А еще нельзя быть уверенной, что какой-нибудь «гражданский» вообще остановится и подберет девицу, вымазанную в придорожной канаве до изумления по-свински.

«Ухожу и прячусь».

Совершив невероятно трудный выбор и договорившись с паникой, Евдокия решительно втянула ногу на территорию стройки. Через снежную круговерть присмотрелась к недостроенному зданию…

Надо идти туда. Но не бегом, здесь можно запросто споткнуться об засыпанную снегом арматуру и что-нибудь сломать…

«Кошмар какой-то, а, — думала сыщица в путешествии с оглядкой от забора. — Выдающееся дежавю: заброшенная стройка, убийца по пятам… Только теплее и поздний вечер, а не ночь».

Отогнав некстати всплывшие воспоминания, Дуся добралась да строящегося здания, вскарабкалась на плиты первого этажа и осторожно распрямилась.

По присыпанному бетонной пылью полу шуршал ветер. Стены здесь еще не возвели, потолок придерживали лишь колонны и столбы. Через которые легко просматривался светящийся огнями город — до Н-ска оставалось не больше километра.

Огибать стройку и потихоньку выдвигаться к городу? Сугробов нет, следы быстро снег засыпает…

Ведь сколько можно выдержать в продуваемом здании, учитывая мокрую одежду и обувь?

Недолго, до утра не доживет, окоченеет.

А впрочем, ждать утра не нужно. После побега свидетельницы у Зураба пятки запылали, он постарается исчезнуть из Н-ска, пока город не перекрыли.

Интересно, здесь можно отыскать какую-нибудь телогрейку, забытую строителем? Пока, на нервяке, не очень холодно, но через несколько минут мокрые легинсы сцементируются коркой льда, потом сквозняк продует куртку — и здравствуй, воспаление легких.

Евдокия, поглядывая под ноги, побрела по огромному зданию. На противоположном конце которого, на фоне падающего снега, разглядела темный штабель ящиков с прислоненными мешками. Авось какой-то мешок будет тканевым. Но, на худой случай, можно и бумажным пакетом ноги обернуть… что-то вроде юбки сочинить…

Не повезло. При ближайшем рассмотрении мешки оказались рулонами рубероида и стекловаты. Стекловатой обертываться, пожалуй, рискованно; кусок рубероида голыми руками не оторвать…

Ой! Рукавица!

Дуся подобрала находку, впихнула пухнущую от холода руку в как будто деревянную строительную варежку. Мигом сунула ее под мышку, чтобы согреть! И наклонилась, в надежде отыскать вторую…

На фоне завываний сквозняка, из темноты, раздался знакомый до обморока голос:

— Замерзла, милая?

Склонившаяся «милая» окаменела. Из ее носа или из глаз чего-то вытекло и капнуло на пол. Евдокии стало так страшно, что дыхание пропало. Воздух в нее не проникал, забыла, как дышать!

Не разгибаясь, она скосила глаза налево. Увидела мыски крепких мужских ботинок… подняла глаза повыше: вдоль правого бедра Зураба висел пистолет с глушителем.

«Стрелять не собирается?» — без всяческого воодушевления подумала и, распрямившись, развернулась к киллеру.

Зубарев сделал шаг к пойманной заложнице. В темноте Евдокия не видела его лицо, но, кажется, оно было бесстрастным.