Изъято при обыске. Полвека спустя.

Вернувшись к себе, я поднялась по деревянной, очень крутой лестнице на второй этаж своего дома, вернее, на чердак, где стояла раскладушка, застеленная покрывалом, свалилась на нее и долго лежала без движения, размышляя. Почему Роза такая? Судя по тому, как она хвалилась передо мной своим благополучием, можно сделать вывод, что всю свою жизнь она мечтала лишь о том, как бы его достигнуть. И очень сожалела, наверное, что ей ничего не досталось в наследство из того, чем владели ее предки по линии отца. И ненавидела тех, кто их раскулачил и расстрелял, — советскую власть. Эту ненависть, само собой разумеется, внушили ей родители, рассказав о том, что приключилось с ее дедом-кулаком и его старшими сыновьями. В их доме, по всей вероятности, царил антисоветский дух. Она впитала его в себя, этот настрой. Школа, комсомол не смогли изменить ее образ мыслей, хоть она и была активистка, вернее, прикидывалась ею. Родители, надо полагать, внушили ей и то, что высказываться против советской власти нельзя. Она и не высказывалась. Разговорилась уже после того, как перестали преследовать за антисоветскую пропаганду, когда советская власть перестала существовать и на смену социализму пришел капитализм. Одним словом, после перестройки. И что только она теперь ни болтала об этой, ушедшей в прошлое системе, забыв о том, что социализм дал членам ее семьи, чего только можно было пожелать. Отца Розы никто не преследовал за преступление, совершенное его отцом. Окончив какое-то учебное заведение (мне не известно, какое именно), стал учителем, потом, неуклонно поднимаясь по служебной лестнице, в течение всей жизни, сделался заведующим районо. Это высокая должность, если учесть, что образование у него было не выше, чем у подчиненных ему учителей. Розина мать, тоже педагог, работала так же, как и ее муж, не рядовым преподавателем, а завучем в школе, а это, как говорится, «две большие разницы». Старшая Розина сестра получила высшее образование, обучаясь бесплатно (лишь теперь, после перестройки, мы узнали, какое это благо). И Роза получила высшее образование. Жили они сперва в квартире при школе, директором которой был глава их семьи. Позднее ему дали двухкомнатную квартиру. Не купил он ее за деньги, а получил. Какое это благо — получить, не потратив ни копейки, квартиру, мы тоже выяснили только теперь. Именно эта квартира досталась Розе с Владимиром. Она, Роза, тоже сделала карьеру. Постаралась, скрывая свои истинные взгляды, проникнуть в верха, приобщившись к власти. Какое-то время работала в педагогическом училище, наконец — в городской администрации, куда устроилась она, как мне кажется, при содействии горотдела КГБ. Чем она там занималась? Бумажки перекладывала с одного стола на другой. И добавку к пенсии зарабатывала. Если бы с нею не случилось несчастье и не назначили бы ей повышенное пособие как инвалиду I группы, и тогда ее пенсия по старости была бы гораздо больше моей. Я, занявшись творчеством, ушла из школы на пенсию по выслуге лет, повторяю, в 52 года. Она — в 62, а то и поздней. В городской администрации, ни за что не отвечая, можно околачиваться и до 70 лет. И в педучилище тоже можно работать уже в пенсионном возрасте. А в общеобразовательной школе — нет.

Дожив до 55 лет, Роза с удовольствием продолжала бы трудиться в педучилище, но ей предложили уйти. Я спросила ее, почему. Она ответила: «Пришлась не ко двору». Пояснять, что она имеет в виду, подруга не стала. На эту тему я беседовала с одной женщиной, которая служила завучем в том самом училище и как раз в то время, когда там работала Роза. На интересующий меня вопрос она ответила так:

— Учительница эта слишком важничала. Смотреть на нее было неприятно. Я посещала ее уроки. Они были не плохие, но и не лучше, чем у других. И не стоило задаваться.

— Но она же, в отличие от других, окончила университет, — напомнила я собеседнице.

— Ну и что? — возразила мне бывшая завуч, — у всех наших словесников уже тогда было высшее образование. А кто где его получил, не имеет значения. Диплом у нее обычный, не красный. Так что нечего было гнуть из себя...

Чувствовалось: не зря горячится бывшая розина начальница. Много, наверное, было стычек у нее с этой строптивой подчиненной...