Изюм из булки. Том 1

Точные координаты

Моя дочь, моя жена и моя теща договариваются по телефону о встрече на Пушкинской пощади.

– У магазина «Бенетон»! – говорит дочь.

– Который раньше назывался «Наташа», – уточняет жена.

– А-а, это там, где бомбоубежище… – понимает наконец теща.

Утеряный секрет

Мой киевский друг Саша Володарский когда-то играл в настольный теннис и даже входил в юношескую сборную Украины. Много лет спустя по папиным стопам пошла дочь…

И вот однажды она звонит отцу с насущным вопросом: напомнить, как делается резаный удар. Володарский, на шестом десятке жизни, объясняет, как учили:

– Все очень просто, дочура: руку резко, снизу вверх, под углом сорок пять градусов, – и на пионерский салют!

– А пионерский салют – это как? – спросила дочка.

И Володарский почувствовал себя счастливым.

Без вариантов

На седьмом десятке лет великий клоун Полунин приобрел внешность довольно суровую, и его жена Лена обронила однажды:

– У Славы борода, как у Маркса…

– У Маркса не было бороды! – твердо ответил их тридцатилетний сын Иван.

Братья Маркс – американские комики начала двадцатого века. И никаких энгельсов!

Новый адрес

Старый советский адмирал, выйдя в отставку, жил почти безвыездно на подмосковной даче. И немного приотстал от новых реалий…

И вот, в середине девяностых, в кои-то веки выбравшись в Москву, едет он на своей «Волге» обратно в Фирсановку. И видит: стоит на шоссе, у обочины, девушка. Стоит, но не голосует… Стесняется, наверное. А за окном зима, и девушка, наверное, мерзнет!

В старом адмирале сдетонировала офицерская честь и, притормозив, он открыл дверь.

– Папаша, – сказала девушка. – Минет. Двести рублей.

– А Минет – это до Зеленограда или после? – уточнил адмирал.

А это было – вместо Зеленограда…

На выбор

Киев, новые времена… Еду из отеля на выступление, звоню организаторам уточнить адрес.

– Улица Петлюры, – говорят.

– А это в какую хоть сторону?

– Скажете таксисту: улица Коминтерна!

Тунис

Отель, весна 96-го. Музыкант, играющий в баре мимо нот, узнав, что я из России, радостно сообщил, что про Россию он знает!

Вот что он знает про Россию (дословно, с загибанием пальцев):

– Ленин, then… Сталин… then (вспоминая) Тоцкий? Потоцкий? (стуча ребром ладони по голове) killed in Ameriсa… (подтверждая мою версию) yes, Троцкий! Тhen – Хрóщев… then – Брежнåв… then – another (Андропов с Черненко, слипшись под фантастическим именем Эназэр, ухнули в небытие), then – Горбачев, and now – Eльцин (музыкант постучал себя по сердцу) – капут (музыкант сочувственно развел руками), водка, водка…

Я остолбенел. Такого краткого курса ни слышать, ни читать мне еще не приходилось.

Чтобы не было мучительно больно…

Александр Кабаков рассказывал: в его подъезде жила-была старушенция, зюгановская активистка. «Банду Ельцина – под суд» и всякое такое…

И вот за пару недель до выборов 96-го года видит Саша дивную картину: идет эта старушенция, а за нею – мужик, груженый до ушей коробками с импортной техникой: самсунги-филипсы… печка-гриль, телевизор…

Любознательный Кабаков поинтересовался у зюгановки: с чего это вдруг ее пробило на оптовые закупки империалистической техники?

– Так наши ж придут, ничего ж не будет! – радостно ответила старушка.

Выбор народа

За соседним столиком тяжело напивались люди, будто вышедшие живьем из анекдота про новых русских: малиновые пиджаки, бычьи шеи, золотые цепи… Они приехали в Москву из Вологды – «решать вопросы». Вопросы решались тяжело; опознав, братки призвали меня к ответу за все – и велели сказать, когда в России закончится бардак и прекратится коррупция.

Меня одолело любопытство.

– Простите, – говорю, – а вы за кого голосовали?

(Дело было после выборов.)

Выяснилось: двое из пяти «быков» голосовали за Ельцина, двое за Жириновского, а один – вообще за Зюганова. И, проголосовавши таким образом, они с чувством выполненного долга напивались в ожидании, когда прекратятся бардак и коррупция…

Объект надежды

А мой приятель и коллега Михаил Шевелев, проголосовавши на тех выборах, направился за социологическим опросом в родные гаражи. Владельцы «Жигулей» и «Фольксвагенов», хозяева новых «БМВ» и водилы старых «ЗИЛов» – вся Россия в одной кубатуре…

В гараже было уже накрыто, нарезано на капоте, «нолито» и даже частично выпито; над капотами летали обрывки русской социологии: «а ты за кого?», «ну и козел», «а твой не козел?».

Михаил включился в процесс обсуждения и стал догонять.

Через какое-то время живых в гараже почти не осталось (праздник есть праздник). Электорат отдыхал вдоль стен, пережидая победу демократии. Над стаканами, последними из могикан, сидели двое – водитель «КамАЗа» и мой друг Шевелев, уже почти догнавший.

Судьбы России были теперь в их руках.

– Нет, – мрачно сказал водила, продолжая разговор, долгое время шедший в нем самом, – надо было вам их вешать, в девяносто первом!

– Кого? – уточнил мой друг Шевелев.

– Коммунистов, – прямо ответил водила.